Заколдованная любовь

Вздохнув, Бриджит наклонилась с бабушкиной перины через край кровати, взяла стопку пожелтевших документов себе на колени и откинулась на подушку. Она уже успела прочитать дневники Лавинии и Мариссы. Мейвис Бенчли оказалась права. Бумаги были старыми, готовыми рассыпаться в прах, и место им было если и не в «Библиотеке Бенчли», то, во всяком случае, в музее. Об этом тоже надо будет поговорить с бабулей. Медленно перебирала Бриджит старые письма, фотографии и рисунки, желая найти намек на то, где скрыто кольцо Хартли. Потом она положила часть бумаг на пол, оставив у себя фотографии. Они были сделаны в разное время и разными способами, иногда совсем не такими, какие используются теперь. Некоторые снимки относились к сороковым годам двадцатого века. Бриджит, приглядевшись, узнавала места и людей.

— Бабуля, — прошептала она, и ее лицо смягчилось, когда она увидела бабушку. На снимке ей было лет двадцать, и она была в открытом купальнике. — А вот и дом. — Глядя на Хартли-Хаус, она почувствовала, как странно замирает ее дыхание. Забавно, думала Бриджит, дома стареют подобно людям. На снимке дом было трудно узнать. Все вокруг было очень ухожено, дорога из ракушек выровнена, плодовые деревья аккуратно подрезаны. Круговая подъездная дорожка не заросла кустами, как теперь, и в центре бил фонтан. Бриджит захотелось узнать, что случилось с этим фонтаном, и было ли здесь так же красиво и до Гражданской войны. — А вот и Джаспер.

Бабуля говорила, что он — вылитый Форрест Хартли. На отца Бриджит стоило посмотреть. Он и в самом деле был красавцем. На снимке он стоял рядом с темной лошадью, одетый в обтягивающие брюки для верховой езды, и широко улыбался, держа бутылку виски в одной руке и дымящую сигару в другой.

Ее сердце внезапно дрогнуло.

Теперь у нее в руках была не фотография, а миниатюра, исполненная маслом, вставленная в тонкую рамку.

— Это, должно быть, Форрест.

Бабуля права. Как и у Джаспера, у Форреста были буйные белокурые волосы и дьявольские темные глаза. Судя по фляге, висящей у него на боку, он знал толк в выпивке, как, видимо, и все мужчины Хартли.

Бриджит начала быстрее перебирать бумаги в поисках портрета Лавинии.

И вздрогнула. В дверном проеме был Дермотт. Он уже успел снять рубашку и стоял, будто хвастаясь своим загаром, одной рукой опираясь на дверь. Его поношенные синие джинсы, который он надел, чтобы идти к Гарту, сидели низко на его бедрах. И когда она увидела его обнаженный живот, ей захотелось поцеловать его. А когда Дермотт бесшумно пошел к кровати, дрожь охватила Бриджит, но эта дрожь возникла совсем не потому, что в доме обитали привидения…

Она ждала его весь вечер, но никогда не позволит ему узнать об этом. Зевнув, Бриджит поглядела на фотографии, разложенные у нее на коленях, будто слишком заинтересовавшись ими, чтобы уделить Дермотту хоть частицу своего внимания. Только когда он остановился в ногах кровати, пытаясь выглядеть таким же безразличным и скучающим, как старался выглядеть весь день, Бриджит подняла на него глаза.

— А вот и ты, — пробормотала она, посчитав необходимым немного переместиться на покрывале, чтобы Дермотту было лучше видно, какие у нее длинные ноги. — Я уже думала, что ты ушел спать куда-нибудь.

Эти слова она постаралась произнести как можно более равнодушно.

Но Дермотт глядел на нее во все глаза, и казалось, что о сне он и не помышлял. Бриджит видела, как желание разгорается у него в глазах, и от этого ее возбуждение начало нарастать неожиданно для нее самой. Она даже была удивлена, почувствовав, как напряглись ее соски.

Продолжая дразнить Дермотта, Бриджит потянулась, медленно спустила ноги с кровати, встала и направилась к камину. Чувствуя, что Дермотт не отрывает глаз от ее обнаженной спины, она подавила улыбку. Грациозно изогнувшись, она взяла кочергу со стойки, пошевелила дрова и положила кочергу на место.

Потом медленно повернулась.

И испуганно расширила глаза, потому что неожиданно оказалась лицом к лицу с Дермоттом. Она не слышала, как он пересек комнату, и вот теперь он стоял перед нею. Она не собиралась спрашивать, где Дермотт будет спать сегодня вечером, поэтому только подняла бровь и улыбнулась. Глаза Дермотта сияли ярче огня в камине.

— Ты должен посмотреть фотографии, — заявила Бриджит. — Там есть еще маленький портрет. Все это очень интересно.

Но Дермотт не стал смотреть фотографии. Его жадный взгляд перемещался вниз по ее ночной рубашке, и он облизал губы, будто они внезапно пересохли. Бриджит скрестила руки на животе, стараясь всем своим видом выразить отчаянную скуку.

— Я не нашла портрета Лавинии, а как выглядела Марисса, мы уже знаем. Зато я нашла портрет Форреста. И фотографию моего отца.

Говоря это, Бриджит следила, как ускоряется дыхание Дермотта. Его взгляд был теперь прикован к ее ногам. И не надо быть психологом, чтобы понять, что происходило с Дермоттом, когда он уставился в огонь у нее за спиной. Без сомнения, его сердце уже билось в бешеном ритме, кровь кипела, и ему хотелось увлечь Бриджит в постель. Но вот решится ли он?