Заключительный аккорд

И тут ветер рассеял туман. Артиллерия 30-й американской дивизии открыла ураганный огонь по 150-й бригаде. Человеку со шрамом на лице ничего не оставалось, как обратиться в позорное бегство.

«Вот уже трое суток подряд я не могу позволить себе раздеться и поспать», — думал майор Брам, с трудом натягивая на ногу правый сапог, но распухшая нога никак не лезла в сапог. Брам зло выругался. Сапог он в конце концов натянул. Вставая, майор задел головой полог палатки, и за шиворот ему посыпался снег.

Найдхард, кое-как примостившись на каком-то узле, названивал по телефону. Он поддерживал связь с начальниками штабов двух батальонов и командиром взвода противопехотных пушек. Потери в людях были страшными: из строя выбыло до сорока процентов личного состава.

— Прошу сверить часы! — кричал в трубку Найдхард. — Сейчас «X» минус сто двадцать?

«Сейчас семь часов, — подумал майор Брам. — Ровно в девять начнётся наступление. Двадцать второе декабря. Пятница, а в такой день, согласно истории, пруссакам ещё никогда не улыбалось счастье».

— Что нового, Найдхард? — громко спросил майор у начальника штаба.

— Двое убитых, одиннадцать раненых — такова жертва беспокоящему огню вражеской артиллерии.

— Изменения у противника?

— Пока ничего не докладывали.

— В отношении наступления всё ясно?

— Из рот доложили о полной готовности.

— Особая штука заключается в том, — голос Брама пополз вверх, — что нам приказано при любых обстоятельствах удерживать левый фланг с войсками СС, а это значит, что даже в том случае, если нам придётся пойти на отрыв от соседа справа.

— У нас на левом фланге четыре роты, и притом самые лучшие.

— А выдвинутый вперёд артиллерийский НП?

— Наблюдатель уже на месте. Его рация вступила в связь с лейтенантом Гармсом.

— Я буду находиться на участке второго батальона. Если что случится, я там.

— Слушаюсь, господин майор.

— И держите со мной постоянную связь. Включайте связь, а ко мне в батальон вышлите резерв.

— Берегите себя, господин майор.

Брам махнул рукой и вылез из землянки наружу.

— Надо было бы хоть сухарей пожевать, — тихо сказал он сам себе.

На опушке густого елового леса окопались офицеры его штаба. В полукилометре севернее, на противоположной опушке леса, расположился батальонный командный пункт, перед которым находились довольно слабенькие заграждения.

Действующая левее полка майора Брама 12-я танковая дивизия СC должна была наносить главный удар по населённому пункту Бютгенбах.

Клювермантель стоял в своём окопчике и, чтобы хоть немного согреться, хлопал себя ладонями по плечам.

— Я сейчас буду готов, господин майор, — сказал он внезапно появившемуся Браму.

— Будешь наводить лоск дома, а здесь для тебя и другие дела найдутся. Ползи-ка лучше в окоп к Найдхарду и будь у него под рукой.

— Слушаюсь!

Брам поднял воротник своего серого, видавшего виды кожаного пальто и пошёл дальше, стараясь не потерять красный телефонный провод из поля зрения. Путь его на КП второго батальона лежал через молодой ельник.

«Вот и настала для меня чёрная пятница, — подумал майор. — Я даже сам себе ничем не могу помочь».

Погода, к сожалению, улучшилась, и вскоре раздалось гудение первых американских самолётов.

На берегах Эльбы два дня назад началось строительство оборонительного рубежа.

«При хорошей погоде самолёты американцев нагрянут на дивизию Круземарка как снег с ясного неба», — подумал майор.

При одном воспоминании о генерале Круземарке Браму стало нехорошо. Майор вспомнил, как позавчера генерал вызвал его к себе.

— Мой дорогой Брам, — сказал ему Круземарк. — Наши успехи, в кавычках, разумеется, — хуже некуда. Без ваших солдат янки, возможно, и сегодня не оторвут зада от земли.

«Высокая оценка», — усмехнулся про себя майор.

Генерал то вставлял в глаз монокль, то вынимал его. Наконец он улыбнулся вымученной улыбкой и сказал:

— Всё это мелочи, настоящая же причина, которая побудила меня увидеть вас, — это, разумеется, секретные бумаги, списки агентов в радиусе боевых действий и тому подобное. Моя незначительная персона, как и ваша, майор, упомянута в одном из списков. — Генерал обнажил жёлтые зубы. — Скажите, что вы лично думаете по данному поводу? Как сюда попали эти бумаги? И разумеется, для кого, они, по вашему мнению, предназначены?

Майор не заставил генерала долго ждать ответа. Он сказал:

— Сначала я было подумал о том, что Альтдерфер и Линдеман чего-то не поделили. Теперь я уверен, что следует искать другую фигуру.

— Дружище Брам, стрелял-то Линдеман!

— Линдеман никак не мог, стоя справа от Альтдерфера, попасть ему в левый висок.

— Чепуха, ничего-то вы не можете себе представить!

— Я редко разрешаю себе фантазировать, — слегка обиделся майор Брам. — Позволю, однако, напомнить вам, господин генерал: как-то я сказал, что приказ командования от семнадцатого декабря атаковать противника без поддержки танков является, по сути дела, пустой затеей, не так ли? Не кто иной, как я, говорил вам и о том, что не меньшей глупостью является и идея наступления на Эльзенборнские высоты…

Командиру дивизии не понравились эти слова майора Брама, и он резко оборвал его: