Заключительный аккорд

Майор Брам внимательно прислушался к разрывам, стараясь определить, где именно легли снаряды. Рядом с ним лежала молодая женщина. Как ни странно, она была спокойна, об этом свидетельствовало её размеренное дыхание.

Это была ещё одна полная загадочности ночь, которую майор провёл в этой комнате с Урсулой Хальваг.

Урсула, русоголовая миловидная женщина с глазами мадонны, работала в Шлейдене, в военном госпитале, медицинской сестрой. Она проходила, гордая и недоступная, среди длинного ряда кроватей, на которых лежали или сидели раненые, и не обращала никакого внимания на их удивлённые и жаркие взгляды. Они для неё не существовали: у неё был он, майор Брам. Урсуле казалось, что она создана для него. К такому мнению она пришла с первого же дня их знакомства. А потом с пен случилось нечто неожиданное.

Брам вспомнил, как это было. В глазах Урсулы отражалось пламя свечи, стоящей на ночном столике. Она по самый подбородок натянула на себя одеяло и тихо прошептала:

— Я люблю тебя, Сепп. — Голос её был тих и спокоен. — Только я больше не свободна, я вышла замуж…

Несколько секунд он ничего не понимал.

— Но я люблю тебя, люблю по-прежнему… — увлечённо повторяла она, а затем рассказала, как в начале сорок второго года стала женой капитана Бодо Хальвага. Сказала, что это был брак по любви. Но Брама она тоже любит, не может устоять перед ним. Сепп Брамм задумался; «Неужели она на самом деле любит меня? Или, быть может, ей просто льстит, находиться, рядом с офицером, имеющим такие высокие награда? Откуда только у неё столько силы, твёрдости и хладнокровия? А люблю ли я её? Или она для меня не больше чем замена погибшей Агнес?»

И вновь воспоминания нахлынули на Брама. В первый раз он увидел Урсулу немного более двух недель назад. Она понравилась ему, эта симпатичная порядочная молодая женщина. Однажды вечером она под руку с ним вошла в свою комнату. Вид у неё был задумчивый, даже немножко отсутствующий.

Майор обращался с Урсулой с непривычной для него нежностью и предупредительностью. В её присутствии Сепп переставал вспоминать свою прежнюю жизнь.

А теперь этот удар. Она любит своего мужа, капитана-фронтовика, который, как она сама рассказала, командует батальоном. Разбить семью? Такое в жизни бывает. Но связаться с женой товарища? Это противоречит кодексу офицерской чести.

Однако, несмотря на угрызения совести, Сепп чувствовал, что он не в силах порвать с Урсулой. Он решил, если понадобится, всё взять на себя и только в крайнем случае пойти на строгие меры.

Однако сама Урсула никак не могла отважиться на столь решительный шаг. Она не могла развестись со своим мужем, считая, что двухнедельный роман с Брамом ещё не основание для разрыва с мужем.

Снаружи усиливался грохот артиллерийской канонады. Немецкая артиллерия, в свою очередь, тоже открыла огонь. Найдхард с этим справился. По сведениям их разведки, в этом квадрате никак нельзя было опасаться сюрпризов со стороны американцев. Сегодня ночью должны были прибыть новые артиллерийские части, снятые из Венгрии, и с ними вместе подполковник Кисинген.

Майор Брам знал его ещё по военному училищу, где Кисинген тогда преподавал. В то время это был живой и подвижный молодой человек. Несколько позже он перешёл в артиллерию — то ли потому, что в этом роде войск было больше шансов остаться в живых, то ли потому, что здесь можно было скорее сделать карьеру. И это Кисингену удалось: он уже ходил в подполковниках, в то время как Брам, несмотря на свой Рыцарский крест, всё ещё оставался майором.

«Плевал я на золотую звезду подполковника и большее жалованье, — подумал майор. — Выше головы не прыгнешь. Наверное, снова пойдёт снег: ветер опять дует в самое окно».

Урсула тихо вздыхает во сне. Сеппу захотелось погладить Урсулу по волосам, но он побоялся разбудить её.

Он осторожно приподнялся и, сев на постели, медленно приблизил своё лицо к лицу спящей Урсулы.

В замке со скрипом повернулся ключ. Дверь отворилась, и комнату залил свет. Майор как сидел на кровати, так и застыл. Молодая женщина, лежавшая рядом с ним, проснулась и испугалась. Она ничего не понимала со сна. На одном из стульев валялись её вещи, на другом лежала форма майора с орденом, портупея и кобура.

В дверях застыла корреспондентка «Вестдойче беобахтер» Эльвира Май.

— О!.. Прошу прощения… Я, кажется, ошиблась дверью.

Рука её потянулась к выключателю, и через секунду в комнате снова воцарилась темнота. За окном по-прежнему завывал ветер. Он дул со стороны сторожки лесника, справа и слева от которой притаились замаскированные укрепления, перекрывающие шоссе, ведущее в долину.

Урсула лежала неподвижно. На её шее учащённо билась жилка. Урсула сильно перепугалась.

«Кто знает, что может взбрести в голову этой журналистке? — думала Урсула. — Вдруг ей неизвестно почему захочется уведомить об увиденном моего супруга, адрес которого без особого труда можно узнать у администратора отеля, и тогда мне придётся плохо».

— Непонятно, почему я не оставил ключ в замочной скважине? — Голос майора прозвучал довольно громко, но спокойно.