Заключительный аккорд

— Я не всегда действовал как надо. С тобой мало советовался…

— Не мели чепухи. Всё в порядке, — перебил его Клазен.

Науман с трудом покачал головой. На лице его застыла гримаса страдания.

— Норой человек ведёт себя как свинья. Но порой ли? Собственно говоря, всю эту войну… — прошептал он.

— Пока не приедет санитарная машина, давай вместе споём твою любимую песню. — И он запел: — «Моя милая девушка…»

Науман усмехнулся:

— В последний раз я её пел в Южной Франции… — У него перехватило дыхание, и он приложил ко лбу мокрый платок. — А ты был абсолютно прав относительно прогнозов на наше положение.

Вошёл денщик и доложил:

— Санитарная машина прибыла!

— Ну, старина, пока! — Клазен смотрел мимо носилок.

Зеехазе сел за руль, тихо заметив:

— А Науман-то выглядит не ахти как.

— В мае он вместе с нами был в Нормандии. Он большой циник, но зато честен. Один из тех, кто уцелел. — Клазен посерьёзнел. — Решительные, и ушли, нерешительные погибли, а отбросы оказались в Арденнах.

— Метко сказано, господин обер-лейтенант.

— Зеехазе, езжай потише, чтобы хоть часок я мог соснуть спокойно… — попросил Науман.

Капитан Зойферт, поражённый, выскочил из своей землянки.

— Нет, они сошли с ума! — ругался он.

— Что вы сказали, господин капитан? — спросил его обер-лейтенант Клазен, вылезая из машины и надевая фуражку. Сон, хотя был коротким и беспокойным, несколько освежил его.

До рассвета оставалось совсем немного. То тут, то там раздавались взрывы снарядов американской артиллерии.

— Боже мой! Вы вопреки моему приказу увезли Наумана в тыл?!

— Господин капитан наверняка простит меня за это…

— Несчастный, да вы знаете, что случилось? Наумана уже нет в живых!

Сон с Клазена как рукой сняло.

— Когда машина приехала в госпиталь, Науман был уже мёртв!

— Мёртв? Но почему?!

— Задохнулся: абсцесс миндалин.

«Наумана нет в живых. Вот и ещё одним меньше стало. Глупо умереть в Арденнах от воспаления миндалин…» — подумал Клазен.

— Ответственность за его смерть лежит на нас. Если бы он остался на батарее, этого не случилось бы…

«Кто-то из нас двоих ненормальный!» — Клазен вздохнул.

Район, который должен был занять бывший артдивизион, находился на южной окраине Эльзенборна, то есть того самого населённого пункта, который днём и ночью обстреливала артиллерия противника.

Управляя своими войсками, американцы и по радио, и по телефону вели разговоры открытым текстом. Именно поэтому Модель постоянно был в курсе всех событий и мероприятий, которые проводил в своих войсках генерал Паттон, и, разумеется, мог своевременно предпринять необходимые контрмеры. На правом фланге понесла серьёзное поражение 80-я дивизия, на ловом фланге 4-я танковая дивизия была остановлена противником на значительном расстоянии от Бастони.

В ночь на двадцать третье декабря генералу Маколифу, стойкому защитнику окружённого города, стало известно, что на каждое орудие осталось всего по десять снарядов, не говоря о других жизненно необходимых вещах для солдат. Кроме личного мужества, генерал ничего не мог противопоставить Майтейфелю, который твёрдо решил задушить город в кольце окружения.

Утром над городом появились американские самолёты, выбросившие на парашютах нескольких специалистов, которые должны были организовать снабжение по воздушному мосту. Без десяти двенадцать гитлеровская зенитная артиллерия открыла заградительный огонь. К Бастони приближались шестнадцать тяжёлых транспортных самолётов. Несколько из них были сбиты огнём немецких зениток. Большая часть сброшенных на пёстрых парашютах тюков с продовольствием, медикаментами и боезапасами попала в руки к окружённым. Это в какой-то степени подняло настроение солдат.

Спустя некоторое время немецкие «пантеры» и «тигры» пошли в наступление на южный выступ обороны окружённых. Им удалось прорваться сквозь позиции пехотинцев и углубиться в тыл, где они уничтожили несколько «шерманов», однако там несколько «пантер» были подбиты из базук.

Вечером гитлеровцы предприняли новую атаку на окружённых, на сей раз — с юго-востока. «Тиграм» и «пантерам» удалось прорваться до городских улиц. Однако утром двадцать четвёртого декабря и этот прорыв был ликвидирован.

Гитлеровское командование во что бы то ни стало пыталось овладеть Бастонью, важным опорным пунктом противника. С этой целью из резерва была выведена 15-я танково-гренадерская дивизия, которая при поддержке танков учебной танковой дивизии должна была действовать с северо-запада.

Три с половиной тысячи местных жителей, оставшиеся в живых, укрылись в подвалах. В первый вечер рождества гитлеровская авиация дважды бомбила окружённый город, в котором начались пожары. Всеобщий хаос стал ещё больше. В полночь стрельба прекратилась. Внезапно наступившая тишина угнетающе действовала на нервы.