Заклинательница молний

Я поражалась каждый раз, когда Киан заносил свой огромный меч и рассекал им воздух так, словно в его руках был надувной шарик. Грэй же действовал напролом, каждый раз, когда Киан вроде бы, как казалось, наверное, Грэю, давал слабину, он совершал серию ударов, направленных нанести множественные раны на теле Киана. Но Киан на самом деле не сдавал позиции, и схватка продолжалась.

Ладно, пока они дерутся, у меня остался еще один вопрос. Я все-таки дошла до Ворона.

– Где мы сейчас? – Спросила я.

Ворон одними глазами указал мне на окно. Я обернулась и пару секунд разглядывала то, что происходит снаружи. Через пару мгновений ко мне пришло озарение.

– Мы в академии! – Воскликнула я. – Только в подвале!

Ответ уже не требовался. Сейчас сквозь окна под самым потолком, в которые я и смотрела, было хорошо видно каток и наших ребят, которые беззаботно катались, мелькая вдалеке, проносясь из стороны в сторону.

– Но где же мой Ворон? – Спросила снова я.

Вспышка света, я зажмурилась, земля под ногами затряслась. Не удержавшись, я грохнулась на пол и попыталась хоть что-нибудь разглядеть. Когда вспышка исчезла, я попыталась понять, что произошло. Яркие пятна не давали мне ничего как следует разглядеть несколько минут, но, когда они стали проходить, я увидела чью-то фигуру. Кто бы то ни был, он подходил ко мне ближе, пока совсем не остановился. Но кто это был, я поняла только, когда он заговорил со мной.

– Значит, Бастьян тебя все-таки прикрывал, – констатировал Грэй. – У тебя действительно есть собственный прислужник.

Зрение постепенно восстанавливалось. Я смогла разглядеть сначала Грэя, а потом и Киана. Последний лежал на полу метрах в двадцати от нас и собирался с силами, чтобы подняться.

– Кто бы мог подумать? – Развел руками Грэй. – Ты сильнее, чем кажешься. А ведь по твоей ауре этого было и не определить.

– И что теперь? Я в твоем списке? – Спросила я.

– Знаешь, что удивляет меня в этой ситуации больше всего?

– Тебя еще есть чему удивить? – Съязвила я.

– Тому, что Себастьян тебя защитил. Он ведь тебя действительно ненавидел. Каждый раз, когда я защищал тебя, он презирал одну мысль о том, что я позволяю тебя перед ним оправдывать.

– А что тебя, собственно, удивляет? Себастьян не в первый раз ошибся в тех, кто его окружал.

– Как ты приручила Ворона? – Спросил Грэй.

– Молча. Как и все.

– У тебя нет такой силы, – покачал головой Грэй. – А, значит, есть кто-то, кто помог тебе. Только вот зачем?

– Раз ты такой умный, что тебе мои объяснения не нужны, почему бы тебе не попытаться самому разгадать эту загадку?

– Я же хочу по-хорошему, Вилу, – заметил Грэй.

Причем меня поразило, как спокойно он это заметил!

– По-хорошему? Ты чуть не убил Рокки, теперь снова собираешься взяться за нее и вдобавок наконец-то за меня.

– Сколько раз я должен повторить тебе одно и то же?

– А сколько раз я должна повторить тебе, что твои убеждения в корне не верны. Ты судишь зло, но ты ничем от него не отличаешься.

– Если этого не знаю даже я, с чего ты решила, что у тебя есть право судить?

– Я так не решала.

– Тогда что ты мне сейчас доказываешь?

Я смотрела в его глаза и понимала: пробиться сквозь стену его убеждений практически невозможно. Он не слышит меня, потому что не хочет.

– А что сказал тебе твой отец? – Спросила я. – Когда он забрал тебя?

Грэй вдруг ухмыльнулся.

– Что он сказал мне? Правду. Что же еще?

– Какую правду? – Нахмурилась я.

– Каким бы плохим не был я, он сам оказался ничем не больше, чем грешником. Моя мама была демоном и когда мой отец пал ради плотского удовольствия, он подумал: а зачем терять все ради какой-то дьяволицы? Разве она того стоит? И тогда он решил вернуться на свою позицию, сдав мою мать на суд.

Вот это откровение! Честное слово, такого я не ожидала. А с виду папа Грэя выглядел нормальным…. Похоже, это у них семейное. Немного жестоко, но все-таки правда.

– Мне очень жаль, – посочувствовала я.

– Не стоит. Я рассказал это тебе не для того, чтобы ты меня жалела, а для того, чтобы ты поняла: отец сделал правильную вещь, с одной стороны. Но, с другой – разве он не исправлял свои ошибки таким образом? Любой из нас, совершая какой-либо поступок, может считать его правильным.

– Да, но есть определенные рамки дозволенного!

– Прописанные кем? Почему кто-то другой может создавать законы, а я нет?

– Грэй… – выдохнула я, – я не говорю сейчас о тех законах, которые установил кто-то для всех. Я говорю сейчас о твоей душе. Да, для каждого свое «правильно». Но разве у тебя никогда не возникало этого ощущения, что ты делаешь что-то не так? И не потому, что кто-то об этом тебе говорит, а потому что там, глубоко внутри, что-то все-таки сжималось?

На лицо Грэя легла легкая тень неуверенности. В его глазах я читала удивление тому, что я сказала. Он пристально смотрел мне в глаза и словно изучал их, то ли ожидая, что я еще могу сказать, то ли просто обдумывая уже сказанное.