Заклинатель

– Звонил ей десятки раз. Еще месяц назад советовал усыпить коня. Но она и слышать об этом не хочет. А я больше не могу. Я просто с ума схожу. Я ветеринар, Лизи. И должен облегчать страдания животных, а не заставлять их мучиться. С меня хватит.

Они опять помолчали, сурово, с неодобрением поглядывая на парней и как бы взвешивая, чего они стоят. Эрик пытался закурить, а Тим мешал ему, направляя на него шланг.

– Она спросила, не знаю ли я психиатров, которые лечили бы лошадей, – сказала Лиз. Логан рассмеялся.

– Этому коню не психиатр нужен, а лоботомия. – Он немного подумал. – Есть в Питтсфилде один лошадник, вроде бы умеет заговаривать, но за такой случай он не возьмется. А больше я никого не знаю. А ты?

Лиз покачала головой.

Таких специалистов не было. Логан вздохнул. С самого начала ему было ясно, что дело гиблое. И перспектив он не видел.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

Родина лошадей – Америка. За миллионы лет до появления на Земле человека лошади уже пощипывали сочную травку на безбрежных американских равнинах, перемещаясь по каменистым перешейкам на другие континенты, впоследствии отрезанные от Америки наступлением льдов. В отношениях с человеком они поначалу выступали как «охотник – добыча», ибо задолго до того, как человек постиг, что лошадь может помочь ему в охоте на других зверей, он убивал ее ради мяса.

Наскальные рисунки показывают, как это происходило. Преследуемые человеком львы или медведи всегда поворачиваются к охотнику передом, принимая неравный бой, – тут их и подстерегает острое копье. Но лошадь не умеет защищаться – она спасается бегством, тут-то ее и губят с помощью простой и убийственной ловушки – целые стада в паническом бегстве находили свою смерть, низвергнувшись с кручи. Об этом свидетельствуют горы раздробленных и сломанных костей, что находят при раскопках. И хотя позже человек прикинулся другом лошади, союз человека и лошади и по сей день хрупкий и непрочный: ничто не может вытеснить из сердца лошади навеки поселившийся там страх перед человеком.

Еще со времен неолита, когда лошадь приручили, встречались среди людей и те, кто это понимал.

Те, кто умел постичь душу этих созданий и исцелить гнездившиеся там раны. Их часто считали колдунами – возможно, они ими и были. Некоторые из них добивались нужных результатов, используя отбеленные косточки жабы, выловленные из ручья при лунном свете. Иным же, по преданию, достаточно было просто взглянуть на лошадей, и только что влачащие за собой плуг, они замирали как вкопанные. Кто только не крутился вокруг лошадей: цыгане и бродячие артисты, шаманы и шарлатаны. Те же, кто и впрямь был наделен даром целительства, должны были распоряжаться им мудро: ведь не зря говорится, что тот, кто изгоняет дьявола, должен найти ему новое пристанище. Владелец исцеленного коня мог в благодарственном порыве пылко жать его руку, а потом с тем же рвением плясать на деревенской площади у костра, на котором поджаривали ведуна-целителя, лошадиного знахаря.

Эти люди нашептывали в уши запуганных, несчастных лошадей тайные слова, и потому их еще называли шептарями.

В большинстве своем это были мужчины, что страшно удивило Энни. Ей казалось, что в таких делах женщины разбираются лучше мужчин. Про шептарей она вычитала в публичной библиотеке, где подолгу просиживала за длинным полированным столом красного дерева, отгородившись от прочих читателей горами книг, которые ей удалось раскопать и над которыми она корпела до самого закрытия библиотеки.

Оказывается, еще двести лет назад один ирландец по имени Салливан вылечивал впавших в бешенство буйных коней – сие подтверждалось многочисленными свидетельствами. Он уводил больное животное в темное стойло, и никто не знал, что происходит там, за закрытой дверью конюшни. Сам этот знахарь уверял, что нашептывает на ухо коню древнее заклинание индейцев, которое открыл ему за обед один голодный путешественник. Никто так и не узнал всей правды, ибо свой секрет Салливан унес в могилу. Единственное, что дружно утверждали все свидетели: когда шептарь выводил лошадь из стойла, в ней не было прежней ярости. По мнению некоторых, она выглядела словно загипнотизированная страхом.

Еще был человек из Гроувпорта, штат Огайо, по имени Джон Соломон Рэри, – он усмирил своего первого коня, когда ему было всего двенадцать лет. Слух о его необыковенном даре распространился повсюду, и в 1858 году его пригласили в Виндзорский замок для усмирения лошади английской королевы Виктории. Королева и ее свита с удивлением взирали на то, как Рэри возложил руки на больную лошадь, и та покорно легла на землю у его ног, а Рэри улегся рядом и положил голову на копыта только что буйствовавшего животного. Королева радостно засмеялась и приказала выдать Рэри сто долларов. Рэри был скромным, тихим человеком, но теперь, когда он стал знаменит, журналисты жаждали новой сенсанции. Бросили клич и стали искать самого злобного коня в Англии.

И нашли.