Заклинание для Хамелеона

Сабрина, не вторгаясь в его смятенные мысли, начала творить голограмму. Перед ней появилась голубая дымка. Нависая над склоном, она расширялась, истончаясь по краям и сгущаясь в центре, пока не достигла двух футов в диаметре. Дымка не рассеивалась и не уплывала в сторону.

Теперь Сабрина начала напевать. У нее был приятный голос — не выдающийся, но подходящий для ее магии. Под воздействием звука голубое облако затрепетало и упрочнилось, став почти сферическим. Тогда Сабрина изменила высоту голоса, и внешний край облака сделался желтым. Она пропела слово «девушка», и сгустившаяся дымка приняла форму девушки в голубом платье с желтыми оборками. Фигура имела три измерения и была видна со всех сторон.

Это был хороший талант. Сабрина могла изобразить все, что угодно, но образы не обретали физической основательности и исчезали, как только Сабрина расслаблялась, теряя сосредоточенность. Таким образом, строго говоря, это был бесполезный талант — он не улучшал ее жизнь в материальном смысле.

Но сколько талантов в действительности помогали своим обладателям? Один человек, глядя на лист дерева, мог заставить его завять и отвалиться. Другой мог вызвать запах кислого молока. Третий — создать смеющийся безумным смехом пузырь, появляющийся из-под земли. Все это, без сомнения, была магия, — но какую пользу и кому она приносила? Почему же тогда обладатели этих бесполезных талантов считались гражданами Ксанфа, а Бинк, сильный, умный, с приятной внешностью, — нет? Но существовало нерушимое правило: ни один человек, не обладающий магическими способностями, не может после исполнения двадцати пяти лет оставаться в Ксанфе.

Сабрина права, Бинк должен выяснить, в чем состоит его талант. Сам он не смог определить его, поэтому надо заплатить Доброму Волшебнику назначенную цену. Это не только спасет его от изгнания, которое могло оказаться участью хуже смерти, ибо какой смысл жизни без магии? Это поможет ему завоевать Сабрину, а также восстановит его пошатнувшееся самоуважение. Да, у него не было выбора.

— Ой! — воскликнула Сабрина, хлопая себя ладонями по шикарным бедрам. Голограмма растворялась, девушка в голубом гротескно исказилась и исчезла.

Встревоженный Бинк шагнул к Сабрине. Но в этот момент раздался громкий юношеский смех. Прекрасная и в гневе и в радости, Сабрина яростно развернулась и закричала:

— Нумбо! Прекрати сейчас же! Это не смешно!

Конечно, то был Нумбо! Он сделал для Сабрины горячее магическое сидение, и теперь ее задик огнем горел от боли. Говори после этого о бесполезности таланта! Бинк, сжав кулаки так, что большой палец впился в обрубок недостающего среднего, двинулся к подростку, который, ухмыляясь, стоял за Обзорной Скалой. Нумбо было пятнадцать лет; нахальный и раздражающе проказливый, он явно нуждался в уроке. Раздался другой взрыв смеха. Бинк не врезался носом в невидимую стену только благодаря подвернувшемуся под ноги камню, но кто-то очевидно подумал, будто он стукнулся, и камень отклонил его ногу достаточно далеко, чтобы он не потерял равновесия. Это было не больно, но задержало его. Бинк взмахнул рукой, и пальцы его коснулись невидимой стены.

— Прекрати Чилк! — приказала Сабрина.

Ставить невидимую стену было магической способностью Чилка. Талант его как бы дополнял талант Сабрины: видимость без содержания уступала тут содержанию без видимости. Стена имела площадь всего шесть квадратных футов и, как и большинство творений магических сил, была временной, но зато крепкой, как сталь, в первые несколько мгновений.

Бинк мог обогнуть преграду и догнать подростков, но он был уверен, что невидимая стена будет появляться перед ним вновь и вновь, и он больше пострадает сам, чем коварные мальчишки, когда он доберется до них. Словом, результаты не стоили усилий. Будь у него магическая способность создать, подобно Нумбо, горячее сиденье, он заставил бы шутников пожалеть о проделках, несмотря на стену. Но у него не было таланта, и Нумбо с Чилком знали об этом. Все об этом знали. В чем и заключалась самая большая проблема Бинка. Он был легкой добычей для всех проказников, так как не мог нанести ответный удар с помощью магии, а пользоваться в таких случаях физической силой считалось полнейшей глупостью. Тем не менее сейчас он готов был совершить ее.

— Уйдем отсюда, Бинк, — сказала Сабрина. В ее голосе слышалось недовольство непрошенными свидетелями, но, как подозревал Бинк, частично относящееся и к нему. В нем поднималась бессильная злоба. Он не раз ощущал ее и прежде, но так и не привык к ней. Он не мог сделать предложение Сабрине из-за отсутствия таланта и не мог оставаться здесь по той же самой причине. Ни здесь, у Обзорной Скалы, ни вообще в Ксанфе. Потому что он не соответствовал общепринятым меркам.

Они пошли назад по тропинке. Шутники, видя, что их добыча не обращает на них больше внимания, отправились на поиски других проказ.