Заклинание

«НЕ БОЙСЯ» – выстраивались перед ней слова.

Таня с трудом сглотнула:

– Я не боюсь.

В ответ:

– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Улыбка тронула её губы.

– НАДО ПОГОВОРИТЬ.

Таня кивнула. А я уже дрожал. Моих сил явно не хватало на перемещение материальных предметов. Ветер это чувствовал.

– Вик… – начал он, – быстрей.

– НЕ ПЛАЧЬ, – составил я кубики, правда, гораздо медленнее, чем первые слова.

– Не плачу, – с готовностью закивала Таня.

– ОБМАНЩИЦА, – сложил я, – Я ЖЕ ВИЖУ.

Я знал, что эти слова её обрадуют. Она заулыбалась, засмеялась. Чёрные облачка вокруг неё сразу стали прозрачными. Искренняя радость убивает печаль.

– НЕ ПЛАЧЬ, ТЕБЕ ПЛОХО И МНЕ, – сложил я.

– И тебе тоже? – прошептала Таня удивлённо.

Всё. Ещё пару усилий и я, наверное, вообще перестану существовать. Как это сказать покороче? Как телеграмму пишу.

– Не уходи, не уходи, – торопливо зашептала Таня. – Почему плохо? Скажи!

Я молчал, строгий ошейник, который поначалу ощущался только на горле, теперь опутал меня всего, больно давя и протыкая шипами. Я вдруг не смог пошевелиться.

– Всё, хватит, – ветер потянул меня.

– Нет, нет, ещё не всё…

– Всё! – ветер резко вытащил меня обратно в родной сумрак средней тени.

Я судорожно задышал, будто только что тонул. Таня всё ещё водила рукой над кубиками:

– Вик, ты здесь?

Ветер дождался, пока её рука зависнет над буквой «Д» и сильно нажал. Она ощутила, взяла кубик, поставила перед собой и снова занесла руку. Ветер повторил свой манёвр над буквой «А». Получилось «ДА» и Таня вздохнула:

– Если я плачу тебе плохо?

Ветер нажал на её руку.

– Больше не буду, – прошептала она.

Я подполз к ней. Дело ведь не в этом, опасность не в слезах. В сумраке я ощущал, сколько сил потратил на пребывание в слое светлой тени. Нужно было вернуться на кладбище, взять свет с печати Арима и возвращаться снова.

– Ветер, – прошептал я, – уходим.

Он поднялся с Таниной руки, и она мгновенно спросила:

– Ты здесь?

Боже, как мне хотелось сказать ей «да», но ветер снова был умней. Он уже подхватил меня и понёс прочь. Мелькнули стены и деревья, сквозь которые мы пролетели, и вот уже он нёс меня под ярким солнцем к моей могиле на кладбище. Под вётлами дневной свет исчез и мы, наконец, оказались в полутьме. Сиял только символ Арима, отпечатанный на моём надгробии. Я припал к нему лицом. Белый ангельский свет потянулся в меня. Сразу стало легче. Я словно опять обрёл моё прозрачное тело. Хоть и прозрачное, но тело.

– Почти получилось, – прошептал я.

Ветер сел рядом:

– Она теперь будет думать, что ей нельзя расстраиваться, но…

– Знаю, этого мало, – кивнул я, не поднимаясь, – я всего лишь дал понять, чего не нужно делать, но не сказал почему.

– Тем же способом сказать не получится, – заметил ветер.

– Попробуем… – возразил я.

Пока это единственный способ. И, чёрт возьми, ни Арим, ни ветер не сказали мне о нём раньше! Поганые правила! Несмотря на гнев, я понимал, что мой ангел и так пошёл на серьёзные нарушения. Он же показал мне, что будет с ним самим, если охраняемая душа погибнет. Арим тоже потеряет свой свет. Так что, подсказав мне способ общения с Таней, он поставил в опасность и себя.

Не знаю, сколько времени я пролежал лицом вниз. Похоже, прошли часы прежде, чем я почувствовал, что могу двигаться. Что-то Арим совсем про меня забыл.

Сверху внезапно полыхнула вспышка. Но это оказался не мой ангел. Сафэн присел рядом со мной на ограду.

– Ты что скажешь? – спросил я, наконец поднимаясь на ноги.

Ангел подпёр руками подбородок:

– Хорошая была попытка. Арим надоумил?

– Нет, – ответил я.

Нельзя сдавать ангела.

– Откуда знаешь? – спросил я.

– Забыл, с кем говоришь? – покачал головой Сафэн.

Верно, забыл. Ангелы знают всё, что происходит с их подопечными.

Сафэн молчал, напряжено о чём-то думая.

– Гораздо легче общаться с человеком, если находишься с ним в одном слое, – наконец выдал он.

Я даже засмеялся. Конечно легче, кто спорит-то? А вот как мне попасть в другой слой? Вернее, не просто в другой, а в свободный?

– Эта стена не проницаема, – отмахнулся я, – если только ты не знаешь способа вернуть меня к жизни.

– Тебе не обязательно возвращаться к жизни, чтобы оказаться в одном слое с Таней, – заметил Сафэн.

Я покачал головой:

– Её сон? Это ещё более не проницаемая стена. Она же спит внутри себя, забыл?

Мы с Аримом сразу обсудили этот вопрос. Таня не выходила в светлую тень во время сна. Темнота в ней образовала сеть, сквозь которую ничего не проходило. Сеть держала её сон внутри воспоминаний. Так что каждую ночь она просматривала события нашей жизни, как бесконечное кино. Переживала заново прогулки в парке, игры с собаками, строила замки из песка на берегу реки…

Сафэн покачал головой:

– Нет, это не то, что я имею в виду. Этот способ слишком опасен.

Я вздохнул:

– Тогда забудь.

– Забыл бы… – произнёс Сафэн.

Я отчётливо понял: что-то не так. Ангел никогда не пришёл бы ко мне с предложением, опасным для жизни его охраняемой, тем более Сафэн.

– Что случилось? – спросил я. – И где Арим, кстати?

– Он с Таней, я попросил его, – ответил Сафэн.

Ангел поднялся с ограды:

– Пойдём.

* * *