Заклинание

– Это разочарование в голосе? – засмеялась Злата. – Нет, они просто видели то, что хотели видеть. Фантазия сама подсказывает нужные варианты.

– Зачем ты это?.. – Алексей не договорил, замолчал, подумал.

Белый пёс вытряхнул воду из шерсти, накрыв гараж остатками блёсток, и отправился на одеяло, где Саша выкладывал мясные косточки горкой.

– Заслужил, звезда, – произнёс он, ласково потрепав собаку за холку.

– Невероятно, – вздохнул Алексей. – А ведь и я поверил…

– Не мудрено, – кивнула Злата. – Мы это представление два месяца готовили.

Алексей молчал ещё мгновение и, наконец, произнёс:

– Думаешь, это поможет моему ребёнку выдержать болезнь?

Глаза его сразу выдали, и он опустил голову.

– Звёздная собака сказала, что он будет здоров, – кивнула Злата. – Значит, он будет. Должен. И тебе тоже об этом подумать не помешало бы.

Алексей покачал головой:

– Ну, вы даёте.

– Я не знаю… – вздохнула Злата. – Не знаю, чем ещё вам с Наташей помочь. Кроме веры дать нечего.

Алексей внезапно улыбнулся:

– Вот за неё и спасибо.

* * *

– Василий Геннадиевич, Соевы вернулись! – громко сказал молодой врач, входя к заведующему детским онкологическим отделением.

На лице играла улыбка.

– А чему радуешься? – хмуро спросил Василий Геннадиевич. – Вернулись ведь. В какую палату положил?

Врач сел напротив недовольного старичка в белом халате:

– В ту же, где и был. К старым друзьям. И там уже фурор, знаете ли.

Василий Геннадиевич отложил документы, вопросительно взглянул на коллегу.

– Артёмка чувствует себя хорошо, мама его на плановое лечение привезла после праздников, – начал рассказывать молодой врач. – Отдыхали у друзей. С ним там случилось чудо – прилетала звёздная собака и вылечила его.

Седой заведующий вопросительно поднял бровь.

– Поэтому, на следующий новый год вся палата уже собирается в гости к тёте Злате, – засмеялся коллега, – которая сама, то ли волшебница, то ли фея, я так и не понял, посмотреть на звёздную собаку охотника Ориона. Артём обещал всех взять с собой.

Василий Геннадиевич, наконец, улыбнулся:

– Ах, вот оно что.

Молодой врач поднялся:

– Ну, вот такие новости, Василий Геннадиевич. На следующий новый год все наши пациенты будут здоровыми.

Заведующий опустил седую голову:

– Дай ты бог, детки. Дай ты бог.

Прозрачные стены

Там сейчас ночь. Я чувствовал это очень отчётливо. Краски и свет совсем другие. В небе фиолетовый смешивался с чёрным, вдруг желтел и опять темнел, наполняясь грязно-розовым, и вот снова фиолетовый. А в сумраке моего мира было видно, как в стволах деревьев течёт сияющий сок их жизни. Также росла трава, освещая собой землю, несла мерцающие воды река, и ходили люди.

Но сейчас люди были далеко. Я сидел на вершине холма прямо под телевышкой. У подножия ютилось множество домиков. Электрический свет почти не разгонял темноту сумеречного мира, поэтому казалось, что слепые глазницы окон затянуты серо-фиолетовой дымкой.

Ветер закружился над моей головой и по спирали опустился рядом.

– Где был? – усмехнулся я.

– Купался.

Ветер стряхнул с себя капли речной воды. Выглядел как полупрозрачный туман, уплотнившийся в размытую человеческую фигуру. Угадывались черты лица. Но они исчезали и появлялись, менялись. Даже здесь он не мог обрести окончательную форму. Ветер – волна энергии, бесформенная и сильная, свободно струящаяся между миром живых и мёртвых.

Он расположился вокруг меня и созерцательно уставился вниз. В нескольких местах сияли яркие точки. Могила, а точнее моя могила, отмеченная чистейшим белым светом, наша деревенская церковь, окружённая тёплыми золотыми кругами, и ещё один сияющий огонёк в домиках у подножия, рассеянного голубого цвета с искрами серебра.

Ветер разлёгся на пространстве, вытянув ноги и закинув руки за голову, покачался в воздухе, будто в невидимом гамаке:

– Ну что, пойдём?

– Пойдём.

Наверное, у меня получилось слишком мрачно.

– Что ты Вик, опять отчаялся? – посочувствовал ветер. – Арим сказал надо держаться.

– Уточнил бы за что, – хмыкнул я.

Прозрачная человеческая фигура повернулась на бок, лицом ко мне. Проявились черты, будто нарисованные на полиэтилене. Уголки губ потянулись верх. Ветер улыбался.

Вот кто никогда ни о чём не тревожится. Люди всю жизнь говорят о свободе, понятия не имея, что это, стараются найти определение этого состояния, хотя стоит взглянуть на ветер и вот она – самое простое и гениальное её воплощение. Не иметь тела, и при этом обладать чудовищной силой – ломать и вырывать деревья с корнем, не иметь дома и спать, свернувшись в невесомых листьях среди ветвей, направлять птицу в полете, гнать по воде рябь. Но самое главное – скольжение, то чего делать не может никто, кроме ветра. Даже ангелам, при всей их силе трудно выходить из сумрачной тени мира в свободный слой света – туда, где сияет наше солнце, и обитают живые люди. А ветру открыты все миры, самые светлые и тёмные.