Заклинание

Алексея вынесло из сна в то же мгновение, будто ветром вышвырнуло с болот в постель. Он подскочил на кровати, даже не сразу почувствовал боль, сначала увидел кровь на белой простыне. Из руки торчало что-то, будто обломились и застряли клыки. Только отдышавшись, парень разглядел разбитый стакан, понял, что смахнул его во сне и раздавил рукой. Это было стекло.

Кровь так и капала. Пришлось быстро встать и бежать на улицу к машине. Алексей достал дорожную аптечку, повыдёргивал стекло щипцами, прижёг ранки йодом. Потом перебинтовал. От нервной дрожи походил кругами по двору, вышел за ворота, встал посреди улицы. Небо над головой было рассветным, ясным. Ни одного облачка. Линия горизонта окрашивалась в оттенки красного. Парень глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, но тревога всё равно не прошла. Вргез остался на болоте!

День оказался суматошный. Алексей поднял группу вовремя, но на съёмки всего, что было запланировано, остался один день. Ведь два других водой залило. Так что отработали по полной. В поле, в самом селе, в доме культуры. Бедный ансамбль едва успевал за приказами режиссёра.

– Встаньте. Идите. Пойте, нет, постойте. Ещё разок! А похлопать руками на припеве можете? Молодцы, поехали дальше. Нет, здесь снимать не будем, там кладбище на заднем плане видать. Алексей!

И так раз восемьсот. Алексей при своём имени уже вздрагивать начал.

Солнце палило, влага испарялась, дышать было тяжело, предплечье у парня болело нещадно. Он даже думал, что стекло в ранах осталось, но потом понял, что это от тяжести. Камеру приходилось часто снимать со штатива и носить в руках.

Наконец, когда весь материал отсняли, довольный Игорь вздохнул с облегчением и у него, конечно, родилась мысль:

– Ну что? Зазыв третий раз пробуем? Вот спорим, не будет дождя.

Ясное небо и яркое солнце не давали повода усомниться в этом.

На этот раз Катерина Сергеевна вздохнула, подумала и вдруг кивнула:

– А вот споём!

– О, да… – Алексей, услышав это, выключил камеру и отнёс её в машину сразу.

И сам в салоне остался.

– Вот споём, и больше ты, Игорь Станиславович, никогда без дела серьёзные заклинания не попросишь. Договорились? – добавила Сураева.

Сергей тоже, не торопясь, и будто между делом сел в машину, посвистел песенку, кивнул Алексею:

– Окно закрой там у себя.

– Конечно! – уверено ответил Игорь Катерине Сергеевне, также уверенно глядя в чистый небесный свод над собой.

И… зря сказал. Спели. Небо в этот раз подумало. Минуты две. А потом подул ветер. Невдалеке наклонились кроны деревьев, будто трава под ступней великана. И ударил гром. Казалось, земля разломилась где-то невдалеке, наверное, до самого ядра треснула.

Присели все. Женщины быстро поднялись в кузов машины, и едва захлопнулись за ними дверцы, хлынули небесные воды. И мира вокруг не стало. В шуме бури даже не было слышно, как Сураев завёл «буханку», только мелькнули в водной завесе габаритные огни. Игорь за секунду, будто в реку окунулся, в Ниву заскочил уже насквозь мокрый, но радостный:

– Финны, идите в пень! Наши заклинания покруче будут!

– Поехали, поехали! – торопил Алексей. – На сегодня закончили, Сураев вон уехал уже.

Они добрались до дома первыми, ждали ещё полчаса в машине. Григорий Иванович женщин по домам развозил. За окнами ничего не было видно. Радио ловить перестало. А ветер бушевал с такой силой, что каждый его поток, ударяющий о борт, по звуку напоминал удар кулака. Наверное, того самого великана, под стопой которого наклонились деревья в поле.

Сергей с Игорем о чём-то говорили, но Алексей не слушал их. Ведь напряжённый день не заставил его забыть о своём сне, и сейчас он хотел только одного – быстрее добраться до кровати.

Сураевы, наконец, приехали. Все быстро заскочили в дом, развесили мокрую одежду в сенях. Катерина Сергеевна накормила мужчин и Алексей, поблагодарив хозяйку, сразу отправился спать. Отвернулся к окну, завернулся в одеяло, и уставился на потоки воды на стекле, в надежде, что этот вид быстро его убаюкает.

Непроглядная поначалу дождевая завеса постепенно рассеялась, отцепились от верхушек яблонь тучи и потянулись в небо. Открылась луна, низко стоящая над самым домом. Её голубоватый свет растёкся по стеклу окна, слился на подоконник и с него закапал на пол. Маленькая хозяйка подскочила с метлой, размела серебристую лужу. Истончившись, она вспыхнула в облачко голубых искр, полетевших по всей горнице.

Алексей поднялся в тот же момент:

– Пеня! Вргез вернулся?

– Здесь я.

Парень обернулся на голос. Оборотень вошёл в комнату. Сейчас он был человеком. В чертах лица Алексей узнал Витю. Но из-за того, что парнишка до сих пор оставался в связке с волчьим духом, глаза его были бирюзовыми, рост высоким, а фигура мощной.

– Живой, – с облегчением выдохнул Алексей.

Оборотень был весь в перевязке – листьями подорожника облеплен от лодыжек до самых щёк. Пеня отложила метлу, подошла к столу, где стояла чаша, полная воды и лечебной травы, поманила Вргеза:

– Давай свежих приложим. Расскажи пока Локсти, что узнал.

Оборотень встал на колени перед маленькой хозяйкой, чтобы та смогла дотянуться.