Закхей (пер. Кившенко)

Проходитъ часъ, проходитъ другой. Какъ быстро проходятъ теперь часы! Наконецъ, Закхей слышитъ шумъ возвращающихся телѣгъ, до него доносится голосъ повара, который приказываетъ своимъ помощникамъ мыть и чистить посуду. И Закхей чувствуетъ, что поваръ сейчасъ, вотъ сію минуту хватится газеты; это вѣдь какъ разъ то время, когда Полли отправляется въ свою "библіотеку". Закхей раздумываетъ съ минуту, а затѣмъ поспѣшно прячетъ газету подъ соломенный тюфякъ своей койки. Но еще черезъ минуту онъ вытаскиваетъ ее оттуда и засовываетъ подъ свою рубашку. Теперь ни за что на свѣтѣ не согласился бы онъ отдать газету.

Проходитъ минута. Вотъ слышатся тяжелые шаги, они приближнются, но Закхей лежитъ неподвижно и пристально смотритъ на потолокъ. Поваръ входитъ.

— Что это значитъ? У тебя моя газета? — спрашиваетъ онъ, останавливаясь посреди сарая.

— Нѣтъ, — отвѣчаетъ Закхей.

— Да, она у тебя! — злобно шипитъ поваръ и подходитъ ближе.

Закхей привстаетъ.

— У меня нѣтъ твоей газеты. Проваливай къ чорту! — говоритъ онъ, начиная бѣситься отъ гнѣва.

Но поваръ схватьгваетъ больного, ослабѣвшаго отъ раны человѣка, сбрасываетъ его на полъ и принимается обыскивать койку. Онъ поворачиваетъ соломенный тюфякъ, встряхиваетъ жалкое одѣяло — все напрасно: онъ не находитъ того, чего ищетъ.

— Она должна быть у тебя! — упорно повторяетъ онъ и остается при своемъ мнѣніи.

Стся уже на порогѣ, онъ еще разъ оборачивается и повторяетъ:

— Ты взялъ ее. Погоди же, пріятель!

Закхей злобно и отъ всей души смѣется надъ нимъ и говоритъ:

— Ну, понятно, я взялъ ее. Я нашелъ для нея хорошее употребленіе, грязный ты поросенокъ!

Похожее на попугая лицо повара багровѣетъ, и въ его плутоватыхъ глазахъ появляется зловѣщее выраженіе. Онъ смотритъ на Закхея и бормочетъ:

— Ну, погоди же, пріятель!

IV

На слѣдующій день разразилась гроза. Дождь цѣлыми потоками лилъ съ неба, съ глухимъ шумомъ ударялся о землю, точно градомъ хлесталъ въ стекла и крыши построекъ и съ самаго ранняго утра наполнилъ всѣ водохранилища повара.

Рабочіе остались дома. Одии занялись починкой мѣшковъ для зерна, другіе принялись за исправленіе рабочихъ инструментовъ и точку ножей, косъ и косилокъ.

Когда раздался призывъ къ обѣду, Закхей поднялся съ наръ, на которыхъ сидѣлъ все утро, и хотѣлъ вмѣстѣ съ другими отправиться въ столовую. Но на дворѣ его остановилъ поваръ, который несъ ему обѣдъ. Закхей принялся объяснять ему, что рана его почти зажила, лихорадка прошла, а поэтому онъ рѣшилъ съ сегодняшняго дня обѣдать вмѣстѣ съ другими. Поваръ отвѣтилъ, что если онъ не желаетъ ѣсть того, что онъ ему несетъ, то онъ ничего не получитъ и можетъ сидѣть голоднымъ. Говоря это, онъ поставилъ на нары жестяную миску и прибавилъ:

— Можетъ быть, и это недостаточно хорошо для тебя?

Закхей долженъ былъ вернуться на нары и покориться своей судьбѣ. Конечно, разумнѣе ѣсть то, что даютъ, чѣмъ сидѣть голоднымъ.

— Что за свинское пойло настряпалъ ты сегодня? — ворчитъ онъ и принимается за миску.

— Цыплята! — отвѣчаетъ поваръ, и глаза его искрятся какимъ-то оеобеннымъ блескомъ злорадства, когда онъ повертывается и уходитъ.

— Цыплята, — бормочетъ Закхей и начинаетъ разсматривать пищу своими подслѣповатыми глазами. — Чорта съ два! Цыплята… Ахъ ты, враль ты этакій!

Въ мискѣ какое-то мясо подъ соусомъ. И онъ ѣстъ это мясо. Вдругъ ему попадается совершенно непонятный кусокъ: его нельзя разрѣзать ножомъ, — это кость, покрытая какимъ-то особенно жесткимъ мясомъ. Онъ съ большимъ трудомъ обгладываетъ одну сторону, затѣмъ подноситъ странный кусокъ къ глазамъ и осматриваетъ его.

— Эта собака можетъ сама глодать свои кости, — бормочетъ онъ, идетъ къ двери, гдѣ больше свѣта, и опять разсматриваетъ странный кусокъ. Онъ повертываетъ его во всѣ стороны и вдругъ бросается къ своей койкѣ и принимается искать бутылку съ отрѣзаннымъ пальцемъ. Бутылка исчезла.

Закхей идетъ въ столовую. Смертельно блѣдный, съ искаженнымъ лицомъ, останавливается онъ въ дверяхъ и говоритъ такъ громко, что всѣ слышатъ.

— Скажи-ка, Полли, это не мой палецъ?

И онъ протягиваетъ ему какой-то предметъ. Поваръ не отвѣчаетъ, но начинаетъ исподтишка посмѣиваться. Закхей протягиваетъ теперь второй предметъ и говоритъ:

— Полли, не мой ли это ноготь, который сидѣлъ на пальцѣ? Мнѣ ли не знать его!

Всѣ сидящіе за столомъ рабочіе начинаютъ обращать вниманіе на странные вопросы Закхея и смотрятъ на него съ удивленіемъ.

— Что съ тобой? Что случилось? — спрашиваетъ одинъ изъ нихъ.

— Я нашелъ мой палецъ, мой отрѣзанный палецъ въ моей ѣдѣ,- поясняетъ Закхей. — Онъ сварилъ его и принесъ мнѣ вмѣстѣ съ ѣдой. А вотъ это — мой ноготь.

Взрывъ смѣха, похожаго на ревъ, вырывается изъ всѣхъ глотокъ, раздается со всѣхъ сторонъ. И всѣ присутствующіе разомъ кричатъ:

— Какъ? Онъ сварилъ твой палецъ и заставютъ тебя съѣсть его?.. Да ты уже и откусилъ отъ него кусокъ, какъ я вижу… Ты обглодалъ одну сторону…

— Я плохо вижу, — отвѣчаетъ Закхей, — я не зналъ… Я вѣдь не думалъ…

Онъ вдругъ быстро повертывается и уходитъ.