«Заказ» невыполним

Джамбулат Гарсиев нашел на склоне большое овальное углубление, в котором была достаточно высокая и широкая скала, прикрывавшая его от преследующих джамаат бронетранспортеров. И за скалой, спрятавшись, эмир с наслаждением выпрямился, позволяя своей измученной спине отдохнуть перед очередным рывком через кусты. Он поставил к камню стволом кверху автомат и помассировал позвоночник в районе поясницы, где оседала основная боль, сразу двумя руками. Когда сильно давишь на позвоночник и на крестец пальцами, боль из острой становится тупой и ноющей, долгой, но не такой стреляющей. Такая боль легче переносится и позволяет двигаться. И эмир давил пальцами что было силы. Такого массажа должно хватить минут на десять дальнейшего активного передвижения, не больше. Но десяти минут должно хватить, чтобы добраться до скалы, которую предстоит преодолеть бойцам. А бронетранспортеры не должны успеть, слишком крут для них подъем, слишком медленно они ползут. Конечно, пулеметы могут стрелять и издали, но прицельность огня совсем иная, нужной заградительной плотности не создается. Тем более, если стреляют в движении. А останавливаться бронетранспортеры не будут. Можно и нужно успеть уйти. А потом сам Джамбулат останется и не даст спецназовцам сразу броситься в преследование. Пусть расщелина и извилистая и не простреливается по всей длине, но быстрое преследование опасно. Хоть на какое-то время задержать спецназ он сумеет.

Джамаат остановился на короткий отдых рядом со скалой, бойцы присели на корточки. Ждали эмира. усиленно разминающего спину. Конечно, можно было бы попросить сына или кого-то из бойцов сделать массаж. Но это, во-первых, общая задержка и потеря времени, во-вторых, будет унижением мужского достоинства бойца, к которому с такой просьбой обратишься. Массажист – это не воин. Массажист – это обслуживающий персонал. Так считал Джамбулат. И потому даже сына не просил о помощи.

– Эмир, – позвал Хамзат, самый возрастной и опытный из оставшихся в живых бойцов группы. – Послушайте сами…

Хамзат не сразу сказал, что хотел. Он дождался, когда Джамбулат самомассаж закончит и возьмет автомат в руки. Это врожденная деликатность, свойственная сильным людям. Сила не в грубости, как всегда учил эмир своего сына. Сила в уважении своей и чужой силы. Сдержанно уважать следует и друга, и врага, и тогда сам будешь сильным. Хамзат был сильным.

Джамбулат шагнул ближе, и для этого пришлось слегка пригнуться. Боль в спине ощутилась сразу и заставила окаменеть лицо. Окаменеть, но не сморщиться, не изобразить гримасу.

– Что?

– Звуки… Двигатели… Отсюда все машины не видны, но они, мне кажется, приближаются. Со всех сторон идут сюда. Может, нас видят?

– Кусты густые… – в сомнении подсказал другой боец, Алхазур.

Алхазур, в отличие от Хамзата, всегда был слишком легкомысленен, больше надеялся на свою удачливость. А это когда-нибудь может подвести.

– Они могут знать проход? – спросил Джамбулат.

– Пару месяцев назад джамаат Аламкажаева здесь же расстреляли, – сказал Батырбек, еще один боец джамаата, только чуть постарше Таймасхана, пронырливый разведчик.

– Я помню, – сказал эмир. – В каком месте их накрыли?

– Говорили, на склоне. Может быть, здесь же… Аламкажаев расщелину знал и всегда по ней ходил.

– Значит, если его накрыли здесь, и это были те самые спецназовцы, они про проход знают, – сделал вывод Гарсиев-старший.

– Все равно больше идти некуда, фланги они наверняка закрыли, – не по возрасту мудро рассудил Гарсиев-младший. – И обратную дорогу тоже. Нам иного пути не дано…

– Путь у нас всегда один – на небо, – заметил Хамзат. – Рано или поздно, но им пройти придется. Главное, чтобы в достойном виде перед Аллахом предстать…

И он посмотрел, как и полагается при упоминании имени Всевышнего, на восток. Не на село внизу, которое тоже на восточной стороне было расположено, а на восточное небо, чистое и ясное, радостно-весеннее.

Слова Хамзата, как никакие другие, задели Джамбулата Гарсиева, потому что полностью соответствовали его мыслям многих последних месяцев, а то и лет. Но разговаривать об этом эмир не захотел, потому что все чувства человека – это всегда дело настолько личное, что выносить его для общего обсуждения не хотелось. И потому он принял решение.

– Здесь звуки трудно разобрать – мы в яме. Поднимаемся до середины последних кустов. Там ориентируемся. Если БТРы идут в нашу сторону, значит, они знают о проходе и нацелены туда. Там и решение примем… Можем успеть в любом случае.

– Давайте торопиться. Мне надо еще подход к скале заминировать, – сказал Завгат, минер джамаата.

Но минирование ни к чему. Это знал только сам эмир, решивший остаться в прикрытии. Но он пока никому, даже сыну, о своих планах предпочитал не говорить.

* * *

Кусты были густыми, и через них пробираться было сложно. Одно утешало – высота зарослей, которая скрывала даже высокую фигуру Джамбулата и на заставляла его кланяться. Так, проламываясь и ломая ветви, а кое-где и клочки одежды оставляя, прошли больше половины оставшегося до скалы пути.

– Слушаем все, – скомандовал Джамбулат. – Замерли!..