Закатное утро

В эту ночь мне не спалось. Даже желание к Глебу не помогало. Похоже, всему виной бурный эмоциональный день. Я лежала, наполовину укрывшись одеялом. В комнате стояла духота. Пришлось подняться и приоткрыть форточку. Как вдруг я заметила за шторкой будто чью-то тень. Там явно кто-то был. Приглядевшись внимательней, я увидела – шторка намокла. Ткань буквально сочилась водой. Странно…. Я дотронулась до влажной материи и медленно за край отодвинула. Увидела девушку, стоящую ко мне спиной. Мертвую… С грязных спутанных с водорослями волос бежали ручейки речной воды. Я узнала её. Это была Софья. Она медленно повернула голову. Из шеи словно из губки выплеснулась вода с отвратительным булькающим звуком. Опухшее, как у алкоголички лицо. Кожа синюшного цвета с чёрными пятнами разложения на щеках, лбу и шее. Волосы отрывались клоками и убегали вместе с водой. В считанные секунды она облысела. На всеобщее обозрение открылась обширная неровная дыра в черепе, из которого и сочилась речная вода. Губы оказались наполовину съедены рыбами, как и веки, мочки ушей и щеки, через которые проглядывали почерневшие зубы и сочилось нечто напоминающее вязкую зеленоватую чачу. От нее шёл смердящий неприятный запах сырости и гнили. Меня потянуло тошнить.

– Что тебе нужно? – унимая в себе тошноту, спросила я, прикрыв нос и рот ладонью. Дышать было и в самом деле невозможно.

Она открыла рот, вернее сказать то что от него осталось и из него тут же выплеснулась вода, мелкая рыбешка и куски размокшей земли с прогнившими корнями речных растений. Но, кроме бульканья, она ничего не могла издать. Потом мертвая Софья подняла руку, обрызгав мои ноги водой, и указала на Глеба. Он сидел в углу на стуле, с сосредоточенным видом, не выказывая ни малейших эмоций.

– Что она хочет? – спросила я обращаясь к нему, но при этом не отводя взгляда от мёртвой подруги. Мертвой подруги.

Он ничего не ответил, встал и подошел к утопленнице. Взял ее за руку, и они вместе устранились прямо сквозь окно, исчезая в ночной глади. Призраки ушли.

Глеб вернулся через минут пятнадцать. Всё это время я смотрела в окно, выглядывая в ночи тени. Внезапно появившийся за моей спиной, Глеб ничего не говорил и не объяснял мне. Но каким-то неведомым образом я поняла, что эта была наша последняя встреча с Софьей.

Глава III

На следующее утро меня разбудил сильный гром. Погода была ужасной. Форточка хлопала от ветра. Пришлось поднять свой зад и закрыть её.

– Почему ты не пришел сегодня ночью? – спросила я у Глеба. Мы оба стояли у окна, где совсем недавно находилась мертвая Софья.

– Тебе нужен отдых, – спокойно ответил он.

– От чего? – Мне стало смешно.

– От меня….

– Но я не устала!

Я резко развернулась к нему. Мне хотелось его обнять. Прижаться к его мужской груди или хотя бы подержаться за руки. С его стороны это было жестоко. Ведь он открыл мне сладостную обитель. И вдруг почему-то решил обделить.

– Ты измождена, – умеренно продолжил он, – Тебе нужно время и возможность сделать выбор….

– Для чего? – недоумевала я.

– Ты вскоре обо всем узнаешь… – заверив, произнес он.

Тут в спальню зашел отец, как всегда без стука.

– Доброе утро, – растерянно среагировала я, испугавшись, что он мог слышать мою болтовню.

– Доброе…. – Он настороженно огляделся. Похоже, что-то заподозрил. Через секунду приблизился ко мне, пройдя прямо сквозь Глеба, – А… Ты с кем разговаривала? – оглядывая комнату, словно ни в чём не бывало, спросил он.

– Ни с кем, – промямлила я.

– Но как так? Я точно слышал, – утвердительно заявил он.

– А… я по телефону говорила…. Кто-то номером ошибся… – экстренно ляпнула первое что пришло в голову, указывая на мобильник, лежащий на столе.

– Мм…. Иди завтракать, – он еще раз оглядел комнату и вышел.

День прошел обычно. Отец был на работе. Мы с мамой убирались и готовили.

«Жизнь наладилась», – думала я. Мама весело шутила и уже не смотрела на меня с беспокойством, а это самое главное.

К вечеру опять загрохотала гроза и поднялся сильный ветер. Электричество то и дело давало сбои. Отец приехал с работы поздно. Я уже собиралась ложиться спать, как услышала, что родители о чем-то тихо переговариваются. Меня пробрало любопытство. Обычно они не разговаривают вполголоса. Я подошла к приоткрытой двери своей спальни, и стала прислушиваться.

– Я звонил Бегелеву, – говорил отец.

– Нет, мы не должны этого делать, – возражала мама.

– Она полежит всего месяц. Ничего страшного не произойдет, – голос отца уставший, но твёрдый.

О ком он говорит? Обо мне? Где я полежу всего месяц?

– Целый месяц среди психов? Ты что?! – эмоционально чуть ли не воскликнула мама.

– Тихо. Не кричи, – попросил ее отец, – Роза опять с кем-то говорит. И это не нормально. Ей уже не пять лет… – пауза, – Я говорил с врачом, и он объяснил, что в ее возрасте это очень плохо…. Всего месяц…. Для обследования…. Это даже не больница, а как санаторий, – последние его слова утихли. Они ушли в свою спальню.