Читаем Закат цвета индиго полностью

Маша сжала в руках визитную карточку и смотрела расширенными от ужаса глазами, как уводят ее Олежку, как неловко поднимается он в машину, как захлопывается дверца. Последнее, что она видела, – его бледное, тонкое лицо с гримасой страдания. Точно такое же лицо, как тогда, когда он был совсем крошкой!

Он проснулся, когда мама вбежала в комнату и остановилась у его кроватки, посмотрел на нее, и его губки сложились в жалобном, безмолвном плаче. Он что-то понял раньше, чем Маша. Мамины руки сорвали с него одеяльце, схватили ребенка в одной распашонке. И Маша смотрела, ничего не понимая, как мать бежит к окну, открывает его одной рукой, затем взбирается на подоконник и кричит людям, застывшим на пороге:

– Она пугала тебя, что убьет себя и сына? А я тебя не пугаю. Я это делаю.

Маша умоляюще протянула руки, Виктор бросился к подоконнику, и тут они полетели вниз – мама и Олежка. Это был невысокий второй этаж. Но ребенок упал на булыжники, и его просто раздавила своей тяжестью мать, которая, как установило вскрытие, умерла в краткий миг полета от обширного инфаркта. Маша кричала не переставая, стискивая тонкими, дрожащими руками тело матери, пытаясь поднять братика, но даже в том своем беспамятстве она почувствовала, как рассыпались его косточки и что ей не справиться. Она не помнила, как оказалась в больничной палате. Открыла глаза и, увидев рядом с собой санитарку, спросила: «Где Олежка? Где мой брат?»

– Нет у тебя больше брата. И мамки нет, – сказала санитарка. – Сирота ты у нас болезная.

Маша коротко вскрикнула и опять провалилась в темноту. Когда ее удалось привести в чувство, она не произнесла ни слова. Врачи лишь через несколько дней поняли, что девочка потеряла дар речи. Она не ела, не пила, не хотела жить. Ее кормили насильно, нянечка следила за ней даже в туалете. Через три месяца Маша вышла из больницы с обугленным сердцем и небольшой суммой, которую, морщась от жалости, сунул ей врач.

– Говорить ты научилась, – сказал он. – Теперь учись жить сначала.

Маша села в междугородний автобус, доехала до какого-то поселка, сняла угол у древней глухой старухи и билась там головой о стенку, пока не умерла прежняя Маша и не родилась новая – ко всему безразличная, лишенная любви и надежды.

<p>Глава 14</p>

Алеша Ветров справлялся со стрессами, пользуясь собственным проверенным рецептом. Неприятность следовало оттеснить в ограниченный уголок памяти и заполнить мозг другими впечатлениями. Это всегда срабатывало, парень даже не догадывался, как ему повезло: мысли не задерживались в его голове. Они там были не дома. В этот день он проснулся в своей московской квартире в два часа дня. Сел на огромной круглой кровати, потряс головой, чтобы определить степень похмелья. Зевнул с протяжным звуком, добрел до бара, плеснул себе чего-то в стакан. Затем наполнил водой джакузи, но в последний момент зябко поежился, закутался поплотнее в халат, осторожно побрызгал теплой водой в лицо и поводил во рту зубной щеткой без пасты. Он такие бешеные деньги платит стоматологу, что может не мучить себя каждый день этой тошнотворной дрянью. Алексей провел ладонью по лицу, но побриться и не подумал. Наоборот, вспомнил, что какая-то телка восхищалась его щетиной. Вроде бы небритость придает ему мужественности. А что? Точно придает. Он позвонил шоферу Семену, натянул тонкую шелковую водолазку, дорогой серебристо-серый костюм, надел туфли ручной работы, спустился во двор элитного дома на Фрунзенской набережной и сел в подогнанный водителем темно-синий джип «Ниссан». Семен мельком взглянул Алексею в лицо и не стал спрашивать, куда они едут. В определенном смысле его хозяин был консерватором. И в такое время дня, в таком виде и настроении он всегда направлялся в казино.

К вечеру Алексей проиграл восемьсот долларов, выпил несколько рюмок коньяка, почувствовал прилив вечерней активности и сильный голод. Стало быть, пора ехать в свой клуб – поесть, потрепаться с приятелями и снять кого-то на ночь. Алеша уже неделю спал один, не анализируя причин этого. А дело было в том, что неприятность, оттесненная в ограниченный уголок памяти, все еще не испарилась сама собой.

Он нажал потайную кнопку на дубовой двери «Приюта одиночек», дверь открылась, охранник почтительно склонил голову, но тут кто-то сильно сжал локоть Алексея.

– Да ты че, б… – грозно развернулся Алексей к двум неприметным типам, выросшим за его спиной.

– Алексей Ветров? – бесстрастно спросил один из них и показал ему удостоверение. Неприятная аббревиатура бросилась Алексею в глаза – МВД.

– А в чем дело? – возмутился он, но тут же почувствовал, что и второй локоть будто сжали тисками. – Полегче! Что вам надо? Вы знаете, кто я такой?

– Несомненно, – деловито ответил невозмутимый тип. – Вы поедете с нами для дачи показаний по делу об убийстве. Как свидетель или соучастник.

– Вы че, свихнулись? Какое еще убийство?

Но дверь клуба почему-то захлопнулась перед Алешей, что повергло его в панику.

– Мне необходимо позвонить.

– У вас будет такая возможность.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Частный детектив Сергей Кольцов

Сломанные крылья
Сломанные крылья

Никита и Ольга были словно созданы друг для друга, дело шло к свадьбе. Но однажды Оля бесследно исчезла. Никита, отчаявшись найти возлюбленную, хотел свести счеты с жизнью…Григорий Волков прошел много испытаний, чтобы стать одним из самых богатых людей страны. Разумеется, единственную дочь Надежду он хотел выдать замуж за равного. Тем временем Надежда встретила Никиту, бедного, как церковная мышь, красивого, как ангела, и… готового перевернуть город в поисках пропавшей невесты…А Ольга жива, она рвется на волю. Однако ее хозяин никогда не отпустит редкую птичку. Он слишком долго за ней охотился…Порой тьма заполняет все вокруг, не оставляя даже маленького просвета для надежды. Но нельзя отчаиваться, ведь однажды обязательно взойдет солнце…

Евгения Михайлова , Катика Локк , Марина Безрукова , Роберт Юрьевич Сперанский , Халиль Джебран

Детективы / Проза / Любовно-фантастические романы / Книги о войне / Эро литература

Похожие книги