Закат. Re_Animation

В её обессиленном, окровавленном лице всё еще читалась та первозданная красота, которой она обладала. Она молча смотрела на него, в её глазах, в свете медицинских ламп поблескивали слёзы бессилия, которые она старательно не хотела выпускать.

Воспоминание о попытке её улыбки, о её самообладании придало ему сил и он сделал еще два шага и опустился на колени прямо рядом с ней, и сел, выкинув ноги в грязных черных джинсах вперед.

Он выдохнул, опираясь своим левым плечом о её плечо и одновременно давая ей опору.

– Ну вот… – уже почти без хрипа, но пересиливая боль, сковывающее горло. – произнёс Виктор.

Она благодарно положила голову к нему на плечо.

Немного отстранившись, отталкиваясь левой рукой, она взглянула в его глаза, полные грустной задумчивости. Его взгляд грустно смотрел «сквозь».

Внезапно Виктор взглянул ей в глаза. В них читался стыд и неуверенность. Она будто извинялась.

– Не смей! – сказал он. Они сидели рядом и тяжело дышали. Тихая летняя ночь в деревенском строении, стоящем поодаль от всех жилых домов да и от деревни, делала попытки позвать на помощь просто бессмысленными.

Внезапно Виктор заметил, что дыхание Алёны становится более размеренным. Он повернул голову и увидел, что она закрывает глаза.

– Не спать! – сказал он и она, моргнув пару раз с заплывающим глазом, через силу широко открыла глаза. Внезапное ощущение ответственности за близкого дорогого человека придало Виктору сил. Его мысли забегали, он сам будто стал очухиваться.

– Я нормально. – слабеющим проговорила Алёна и улыбнулась, разлепив губы и обнажив белые ровные зубы, между которыми была тянущаяся пленка крови.

– Так. – сказал Виктор и поднялся, приковав её взгляд к себе. Стоя на месте он покрутил головой – трапеция и ключицы сильно ныли, вращать головой было тяжело и он повернулся вокруг своей оси, с руками-культями вытянутыми вдоль туловища.

Пересиливая боль он нагнулся и сделал два шага к стулу, нагнулся к нему. Внезапная боль в спине заставила его упасть на колени. Краем глаза он увидел, как Алёна дернулась, увидев его падение.

– Хорошо, что не спит. – подумал Виктор и улыбнулся.

– Я нормально. – будто передразнивая её, произнёс он.

Он взял зубами со спинки стула Алёнину белую рубашку и, сделав усилие, поднялся на ноги дошёл до неё и упал рядом с ней, выпустив обслюнявленную рубашку изо рта.

– Так. Ушибы сейчас будут усугубляться. Моя способность передвигаться будет уменьшаться с каждой минутой и с каждым движением. Я повторно травмирую себя каждый раз, усугубляя отёк.

Серьезная и рассудительная речь подействовала на Алёну отрезвляюще. Она следила за его словами.

Виктор сделал усилие и встал, дойдя до ближайшей сабли он толкнул её в сторону Алёны. Опираясь на одну ногу сжал зубы от боли – нагрузка на другую икру была критической. Он подошёл к сабле и толкнул её еще раз.

Тяжело выдохнув он сел рядом с Алёной.

– Мне сейчас нужно. – он взглянул на свои кисти. – Чтобы ты мне сделала бинты- жгуты на ноги. Иначе мы оба не сможем ходить.

– Хорошо. – кивнула Алёна и взяв свою рубашку обернула её левой рукой вокруг ноги. – Так нормально? – спросила она затягивая, придерживая локтём второй руки край рубашки.

– Чем жёстче сможешь – тем лучше. – ответил Виктор, морщась от боли.

Алёна взяла клинок и отрезала часть рубашки, другую часть, обмотанную вокруг ноги она раскроила посередине и, натянув с силой, отстранившись и используя свой вес, сделала узел.

– Главное чтобы не развязалось. – произнёс Виктор выдыхая.

Перебинтовав и затянув вторую ногу, она взглянула Виктору в глаза.

– Я нормально. – пошутил он, полагая что в этой ситуации шутка повторенная дважды будет смешнее. Или просто не зная, чем заткнуть паузу.

Он встал на ноги и улыбнулся еще раз.

– Теперь гораздо лучше. На какое то время. – сказал он и пошёл к табуретке-столу. Он слегка наклонился и, взяв локтями графин с водой двинулся к Алёне.

– Как думаешь, на кого я сейчас больше похож на пингвина или на тиранозавра? – пошутил он, думая лишь о том, что уронить единственный доступный источник воды сейчас было бы ужаснейшим преступлением. Вроде бы стол и и Алёну отделяло всего метров десять, но сейчас это было целым испытанием. С одной стороны бинты уменьшали боль, но с другой они сковывали и без того медленные движения.

Сев рядом он передал графин ей и она поднесла к его рту.

– Сначала ты. – сказал он и мотнул головой. Боль в трапеции практически нивелировала попытку движения.

– Почему? – прочиталось в её глазах.

– Я пока не теряю сознание. Тебе нужно сейчас сделать пару глотков. Не больше. Мы должны экономить воду – не знаем сколько нам тут придется пробыть.

Она прислонилась своими пересохшими губами к горлышку графина и, слегка помедлив, сделала парочку глотков. Было видно, как сильно она хочет пить, и как себя пересиливает, чтобы не выпить больше положенного. В этот момент показалось, что в её прикрытых глазах читается блаженство. Виктор шумно проглотил слюну, смотря за ней.