Закат. Re_Animation

Виктор окинул взглядом помещение в котором они находились: типичная рюмочная – чебуречная, сочетающая в себе оттенки советского прошлого в лице стен, обитых коричневыми досками, стоячими столами, поверхности которых несут на себе множество надписей и символов, расшифровать которые зачастую без ста грамм действительно представляется невозможным, что уж говорить о нижней стороне поверхностей, которые могут хранить на себе не только прилепленные жвачки, но и иные, более мерзкие артефакты человеческой жизнедеятельности. Громоздкие горизонтальные холодильники с полуфабрикатами расположенными прямо в торговом зале, по его периметру, которые не очень ловко завуалированы наклейками и плакатами о различных, давно канувших в лету сортах мороженного, пива и робкими доперестроечными календарями в стиле совпинапэротики. Вместе с этим социалистическим наследием, или может на его почве в заведении видны попытки модернизации и, как это обычно бывает, весьма нелепые: покрашенная в тёмнозеленый цвет барная стена со множеством прибитых картонных подстаканников из разных стран, зеленые цилиндры, свисающие с потолка и играющие роль абажуров, растяжная лента с надписью «ОКТЯБРЬФЕСТ» на русском и множество двойных красных диванов-купе.

– О нём я знаю еще меньше. – начал Виктор, переведя дух. – он спас меня, помог вернуться.

– Ага, и решил скормить мне. – хмыкнул Сергей.

– Почему сразу решил? – спросил Виктор.

– Именно это я и хочу узнать. – ответил Сергей.

– Тогда мне бы хотелось узнать в какой момент ты обнаружил наш этот дом или когда решил приехать, что натолкнуло тебя именно в этот момент приехать.

– Ой, когда обнаружил- это вот сложный вопрос. Верно будет сказать, что я его обнаружил когда его еще не было. В смысле дома с этой структурой. А приехать решил… Ну точно не знаю, но на досуге. Тогда когда кое-что потерял. – сказал Сергей, что-то нажал и включил фонарик у роборуки, стоящей вертикально так что он являл из себя торшер.

– Что потерял? – непонимающе повернул голову Виктор.

Сергей цыкнул языком. Свет погас. Погас везде, не только в заведении, но и на улице, дома, фонари, даже фары машин, замедляющие ход погасли. Оставался светиться только нереальный торшер.

– Небольшая перегрузка сети, сейчас всё перейдет сначала на аварийное снабжение, а через две минуты и 40 секунд возобновиться нормальная работа. Поэтому скажу быстро и без вопросов на эту тему, до тех пор пока я не стану уверен в безопасности продолжения подобного разговора. Потерял ваш дом, точнее дом, где находилось нечто моё. – он кивнул на руку-манипулятор.

– Так получается ты всё время следил? Но как? Никаких сигналов не исходило?

– Рыба много сигналов испускает на эхолот? Или как? Кратко – всё на принципе резонанса, но я уже проверил никаких средств слежения он не внес в конструкцию, но на всякий случай я изменил сигнатуру материалов и их комбинацию, чтобы он так же не смог отследить, хотя вряд-ли он знает.

– Так мы думали, что ты чувствуешь когда за тобой следят, когда тебя ищут…

– Это чудесно, что вы… Что он так думал, будем надеяться что он так и думает.

– Получается, что ты принял решение наведаться не тогда, когда за тобой начали следить, когда мы пропали с радаров? – Кивнул Виктор на руку.

– Да, усиленное шифрование и пропадание знакомой сигнатуры с карты ведёт первым делом к точке исчезновения, а дальше по ситуации.

Свет на руке начал гаснуть, в то время как в помещении и на улице стал появляться.

– Самочувствие не ухудшилось? – спросил Сергей.

– Нет. А что?

– Любое ухудшение свидетельствовало бы о том, что ты сам – жучок. Наподобие тех птичек, что вы посылали.

– А ты знал?! – удивленно произнёс Виктор. – Почему же не вырубал их?

– Ну если я знаю откуда за мной кто-то следит и когда он это делает зачем мне его вспугивать или заставлять улучшать свои методы слежения. Лучше сначала со всем разобраться.

– Тогда я могу несколько вопросов задать, раз сейчас наше общение считается безопасным?

– Давай всё же, как условились – сперва я получу нужную мне информацию. Так что продолжай.

– Он, Крон, в общем вернул меня. Я был в чём то наподобие комы, мой организм восстанавливал себя. И это – он кивнул на линейные татуировки, вьющиеся по всему телу, это как бы дублирующие пути нервов. Так как нейроны начинают распад раньше других клеток, эта моя часть была наиболее пострадавшей.

– После чего пострадавшей? Я что-то упустил нить повествования. – сказал Сергей, запустивший на ноутбуке известную всем по вступительной музыке пошаговую стратегию из девяностых.

Виктор хотел было указать на то, что Сергей сам просил не терять время, но поймал его взгляд, выражающий открытый намёк на то, что это он тянет время и продолжил.

– После смерти.

– Чьей?

– Моей.

– Эх, Галтран Галтранович… – задумчиво произнёс Сергей. – вот если бы ты умер, то тебя бы тут сейчас не было. Ну побыл в коме, это да.

– Хорошо. – произнёс Виктор. – поигрывая костяшками кулаков и стремясь удержать раздражение от неуважительности собеседника.