Читаем Закат Америки полностью

Пока многие американцы заняты определением национальной принадлежности на основе противоречивости и множественности, что не отвергает возможность понимания когерентности и каких-то образцов и заготовок культуры… Опасность содержится в выводе, что если кто-то нашел универсальный путь изучения культуры США, то он нашел универсальную американскую культуру. Явление стандартизированного американского характера и образа жизни, когда-то желаемого и даже желательного, сегодня кажется сомнительным специалистам по изучению Америки. Следует принимать во внимание то, что мы имеем дело с нацией континентальных размеров и неограниченным разнообразием людей, что изучение Америки затрудняется разнообразием и многообразием американского общества. «Модель», предложенная в данном курсе, обрисовывает конфликт, противоречие и парадокс вместо консенсуса, стандартизации и централизации как ключей к пониманию Америки. Ее цель — показать, что конфликты, противоречия и парадоксы не могут быть сведены к простым политическим или экономическим проблемам, так как они очень сложны и «окультурены», что мы должны иметь дело с разнообразием поведения американцев и с определением американцами своих ценностей и самих себя. Такой «этнокультурный» подход оставляет открытым вопрос о существовании «культурного ядра», выборке верований и опытов, на которые опирается американское разнообразие. Отправной точкой может быть тот факт, что американская конституция имеет статус священного документа в культуре, что многие американцы мифологически объясняют происходящие события, считая себя актерами мировой драмы.

Обычно ученые-американисты, занимающиеся сложной проблемой определения сути американца, получают некие ответы на вопрос Кревкера: «Тогда кто же ты, американец, новый человек?» Рассмотрение вопроса привело к дебатам о «национальном характере» и о чертах, которые сделали американскую культуру отличительной и запоминающейся. Таким образом, американцы и неамериканцы часто пытаются думать о США как об одном огромном месте, центрально организованным производством людей, называемых «американцами», людей, которые говорят на одном языке, следуют одним ритуалам, используют одни символы. Из-за того, что в этом отношении Америка должна действовать как империя, она должна быть понимаема так же, как понимают другие империи. Существенно то, что развитие сети дорог, массовой коммуникации, телефонной системы и сети реактивных самолетных сообщений за последние десятилетия определила процесс стандартизации. Теперь, когда юморист выступает на телевидении, то 30 млн. человек на всем континенте смеются одновременно.

Этот курс о региональности культуры занимает другую позицию. Он утверждает, что культура США — на самом деле всей Северной Америки — все еще очень разнообразна, сложна, и что лучший путь для понимания этого многообразия — это рассматривать континент как собрание различных культурных регионов. Как пишет Т. Гарин в своей увлекательной книге по американским регионам «9 наций в Северной Америке», они «выглядят по-разному, чувствуют по-разному и реагируют по-разному в отношении друг к другу, и очень мало из границ регионов совпадает с оными политическими линиями на карте. Одни точно разделены топографически горами, пустынями и реками, другие разделены архитектурой, музыкой, языком… Самое главное каждый… смотрит на мир через свою призму». Конечно, существуют и другие формы различий. Можно разделить общество в соответствии с социоэкономическими категориями, расовыми группами, этническими группами, религиозными пристрастиями, занятиями и т.д. Положительные черты регионального метода — это его применимость и гибкость. Концепция культурных регионов (они могут совпадать с географическими регионами и они могут соответствовать политическим границам, а могут и не совпадать и не соответствовать) выражает все региональные «субкультуры» в той или иной степени; можно сконцентрировать исследования на взаимодействии различных групп с одновременным учетом феноменов коллективизма и интеграции. Этот подход также предполагает трансрегиональные сравнения и контрасты. Он позволяет поставить вопрос не только о том, что отличает один культурный регион от другого, но и о том, относительно каких проблем люди из разных регионов могут приходить к согласию и каких неизбежны споры и даже столкновения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев политики
10 гениев политики

Профессия политика, как и сама политика, существует с незапамятных времен и исчезнет только вместе с человечеством. Потому люди, избравшие ее делом своей жизни и влиявшие на ход истории, неизменно вызывают интерес. Они исповедовали в своей деятельности разные принципы: «отец лжи» и «ходячая коллекция всех пороков» Шарль Талейран и «пример достойной жизни» Бенджамин Франклин; виртуоз политической игры кардинал Ришелье и «величайший англичанин своего времени» Уинстон Черчилль, безжалостный диктатор Мао Цзэдун и духовный пастырь 850 млн католиков папа Иоанн Павел II… Все они были неординарными личностями, вершителями судеб стран и народов, гениями политики, изменившими мир. Читателю этой книги будет интересно узнать не только о том, как эти люди оказались на вершине политического Олимпа, как достигали, казалось бы, недостижимых целей, но и какими они были в детстве, их привычки и особенности характера, ибо, как говорил политический мыслитель Н. Макиавелли: «Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духом».

Дмитрий Викторович Кукленко , Дмитрий Кукленко

Политика / Образование и наука