Закаспий

Дженг вынул из карманов пленного табакерку, спички, немного денег и свернутую многократно газету на русском языке. Сверху клочок от нее был оторван, но по слову «Азии» Лесовский без труда догадался - это белогвардейская газета «Голос Средней Азии». Бросилась в глаза заметка о недавнем митинге в собрании асхабадских железнодорожников, на котором присутствовал и Лесовский. «Ну, конечно, это они пишут о том самом митинге», - убедился он, читая сообщение: «Митинг 31 декабря в Асхабаде выявил наружу то, что давно уже накоплялось и оставалось незамеченным благодаря лишь нашей близорукости. Агитация большевиков ведется уже давно и довольно умелыми руками... Взорвать изнутри асхабадское движение, закрывшее советскому Туркестану сообщение с Астраханью и Кавказом, для большевиков из Центра и Ташкента было весьма заманчивой и благодарной задачей, и с самого начала они умело воспользовались нашей доверчивостью и гостеприимством... С июня месяца... проникло к нам немалое количество великолепных агитаторов... Случайно узнали Тузина, нашего бывшего громовержца, неизвестно зачем приехавшего к нам...» Увидев в заметке фамилию Тузина, Лесовский вздрогнул и почувствовал, как у него сжалось сердце от недоброго предчувствия. «Узнали Тузина, - повторил он про себя. - Но что значит - узнали? Вероятно, кто-то видел его, донес Фунтикову, сам Тузин на свободе? Или же узнали и схватили его?!»

- Лесов-хан, - вывел его из раздумья Али Дженг. - Этот негодяй, оказывается, не сипай, а самый обыкновенный каджар. Он говорит, что его силой заставили служить англичанам. Сам он из бедной семьи. Спросил его, когда англичане повезут оружие, - не знает.

 - Откуда ему знать об этом. - Лесовский, думая о Тузине, смотрел на солдата, не зная, что с ним дальше делать. Винтовка его и патроны сослужат службу, а сам он ни к чему.

- Лесов-хан, скажу тебе так, - видя, что Лесовский задумался, вновь заговорил Дженг. - Каджары - самое подлое племя. Из этого племени сам персидский шах. Эти каджары расправились с Саттар-ханом. И этот негодяй, наверное, тоже стрелял в бедняков. Надо расстрелять его...

- Не будь столь жестоким, Дженг, - не согласившись, упрекнул его Лесовский. - То, что этот каджар в звании рядового, уже говорит о том, что он из бедняков. Отпустим его... Пусть идет к своим товарищам и скажет им. что все бедняки подняли оружие против богачей. Сипаи и все остальные, кто в звании простого солдата, должны встать на борьбу с земинадарами и капиталистами.

«Неужели Тузина схватили? - вновь задумался Лесовский, глядя безучастно на то, как втолковывает что-то по-персидски Дженг пленнику. - Скорее всего, да, иначе бы они не написали в газете «неизвестно зачем приехавшего к нам...

- Лесов-хан,- вновь вывел его из раздумья Дженг,- Каджар не хочет идти к своим, боится. Говорит, английский офицер сразу же его расстреляет.

- Скажи ему, что винтовку мы отдать ему не можем. - сказал Лесовский. - Если боится идти к сипаям, пусть идет на все четыре стороны. Есть же у него где-то дом. может быть, жена.

Каджар, поминутно оглядываясь, вероятно, боясь выстрела в спину, стал быстро подниматься в гору, за тем побежал и скрылся за скалами. Лесовский усмехнулся:

- Ну что ж, Дженг, оставаться нам здесь ни в коем случае нельзя, сам понимаешь.

- Надо ехать в ущелье Шабаир, - предложил Дженг. - Там можно одному-двум разгромить целый отряд, а нас тринадцать. Шабаир очень удобное ущелье, как я раньше о нем не вспомнил!

Отряд двинулся к хребту, мимо которого шла мешхедская дорога.

VII

Маллесон курил сигару, вертясь с боку на бок в кресле. Он забыл открыть в кабинете форточку, и табачный дым висел под потолком ядовитым облаком. Генерал пыхтел, крутил бычьей шеей и хмыкал. «Я разгоню к дьяволу этот ВИК - он не справляется с чернью и только мешает мне установить в этой чертовой каракумской дыре железный британский порядок!» Маллесон был изрядно напуган массовым рабочим митингом в железнодорожном собрании. Пришлось после этого английским солдатам, вместе с комендантом Худоложкиным. искать зачинщиков смуты - большевиков, но они словно растворились. Арестованы сотни рабочих- остановилась работа в депо, на кирпичном и хлопкоочистительном заводах, закрылись многие лавки и даже городская пекарня...

Ровно в восемь утра в кабинет вошел капитан Тиг Джонс.

- Проходите, садитесь, Раджинальд.

- Господин генерал, с вашего позволения, я открою форточку, у вас здесь много дыма. - Тиг Джонс подошел к окну.

- Как дела на позициях? - спросил генерал. - Какие усилия предпринимают красные?