Заяц-косач, медведь и весна

Виталий Бианки ЗАЯЦ-КОСАЧ, МЕДВЕДЬ И ВЕСНА

Прилетела красавица Весна на лебединых крыльях, — и вот стало шумно в лесу!

Снег рушится, бегут-журчат ручьи, льдинки в них позванивают, в ветвях ветер насвистывает. И птицы — птицы щебечут, поют-заливают, ни днем ни ночью покоя не знают!

А Дед Мороз недалеко ушел, — он все слышит.

«То ли дело, — думает, — при мне было. Тишина в лесу, только деревья покряхтывают. Поди, всем надоел весенний-то гам. Будут рады теперь, коли вернусь».

Пробрался ночью в лес, схоронился под темной елью. Вот зорька занялась.

И слышит Дед Мороз: бежит по лесу Заяц, притоптывает, в голос кричит. «Плохо пришлось Заиньке, — думает Дед Мороз. — Снег-то, почитай, весь сошел, земля серая, а он беленький, — всяк его видит-ловит. Совсем ополоумел косой со страху».

Глядь — выскочил Заяц на тропочку. Только он уж не белый: серый Заяц. За ним товарищи — такие же серые зайцы. Кричат, притоптывают, один через другого скачут. Дед Мороз и рукава развел: — Что такое Весна делает! Заяц товарищей со всего леса созвал. Верещит. Чехарду затеял — совсем страх потерял! Проскакали мимо веселые зайцы.

Зорька ярче. И видит Дед Мороз: сидит на лугу у опушки Косач-Тетерев, черный как уголь.

«Вот кому беда пришла, — думает Дед Мороз. — Ведь он у меня под снегом ночевал. Теперь снегу нет, а лес еще голый стоит. Негде Косачу спрятаться, покой найти — ни на земле, ни на дереве».

А Косач и не думает прятаться: к нему тетерочки на опушку слетаются, а он-то перед ними красуется, звонким голосом бормочет: — Чуф-ши! Чуф-ши! Красны брови хороши! Хвост-косицы подниму, круты крылья разверну! К нему товарищи на луг слетаются. А он их задирает: — Чуф-шу! Чуф-шу! Выходите на левшу! Я вам перья причешу!

Подпрыгнул, сшиблись, — только пух летит! «Что Весна делает-то! — Мороз думает. — Мирная птица в драчку полезла. О покое и забыла».

Разгорелся день, — улетели тетерева с луга. Идет по лесу Медведь. Тощий. «Каково-то тебе, косолапый? — думает Дед Мороз. — Небось плачешь по берлоге своей? Спал бы да спал в ней — и голода бы не знал».

А Медведь остановился, когтями из земли какие-то корешки выкопал, — жует, похрюкивает от удовольствия: видать, сладкие на вкус корешки-то.

Дед Мороз пятерней под шапку полез: — Что ты скажешь, — и этот Весне рад! Никто по мне не тужит… Пойти спросить у нее, чем она всех с ума свела?

Вылез из-под ели, пошел по лесу Весну разыскивать.

А красавица Весна сама ему навстречу идет, вся в цветах разноцветных, вся в солнечном золоте.

Говорит ему свирельным голосом:

— Что, старый? На пляски да песни наши пришел поглядеть? Или напугать кого задумал?

— Напугаешь их!.. — кряхтит Дед Мороз. — Заяц — и тот нынче страх потерял. И что ты сделала им такое, что все тебя славят, все с ума посходили?

Улыбнулась красавица Весна:

— А ты сам их спроси, чему они радуются.

Заиграла песню и с песней полетела над лесом, над лесом в зеленой дымке.

Отыскал Дед Мороз Зайца:

— Ты чему рад?

— Весне, Дедушка. Рад теплу, солнцу рад, травке шелковой. Ведь всю зиму зеленого росточка не видел, все осинки ободрал, горьку кору глодал. А травка-то сладенька.

Отыскал Дед Мороз Косача:

— Ты чему рад?

— Рад я крылья поразмять, удаль-силу показать. Чуф-ши! Чуф-ши! Красны брови горячи, круты крылья хороши.

Отыскал Дед Мороз Медведя:

— А ты чему рад?

Медведь застыдился, лапой закрылся, шепчет:

— Цветочкам я, Дедушка, рад…

— Ох-ох, насмешил, ох, распотешил! Красным девушкам впору цветам радоваться, не тебе, косолапому. Веночки из них, что ли, плести будешь? Я тебе — хочешь? — мешок цветов накидаю, всю землю ими покрою. Все беленькие — один к одному.

И ну трясти рукавом. А из рукава у него снежинки, снежинки, снежинки, — и закрутилась метелица хлопьями.

Медведь говорит:

— Нет, старик! Твои цветы мертвые, не пахнут они и глаз не радуют. А у Весны-красавицы каждый малый цветочек — радость светлая, каждый счастье сулит. Ты придешь — зиму лютую с собой приведешь. А Весна идет — красно лето за собой ведет. Каждый малый цветочек ее мед в себе копит, каждый летом ягоду нам обещает.

Помолчал Медведь и опять лапой закрылся.

— Мы, — шепчет, — медведи-то, ба-альшие сластены! Я зимой в берлоге сплю, снег да лед надо мной, а сны мне все про сладкое снятся: про мед да про ягоды.

— Ну, — сказал Дед Мороз, — коли уж ты, лохматый, о сладком мечтаешь, так мне и впрямь у вас делать нечего.

Рассердился и ушел так далеко, что скоро Заяц, Косач да Медведь и совсем о нем забыли.