Загон

Помедлив, Андрей до хруста в пальцах сжал кулак и впечатал Гоше в ухо. Тот не упал, но отвлекся, и мужчина добил его прямым в нос.

Второй перешел из нападения в защиту и начал потихоньку отступать. Споткнувшись о торчавший корень, он повалился на землю и по-собачьи, на четвереньках, побежал куда-то в глубь рощи.

– Спасибо, выручил…

Андрей посмотрел на мужчину и с удивлением узнал в нем Царапина.

– Как ты здесь оказался?

– Случайно. Позвонил бригадиру, отпросился, а потом все-таки решил выйти.

– Тебя уже заменили.

– Ну и хорошо. Какой из меня работник? – Илья с кряхтением доковылял до пенька. – Этого урода надо в полицию сдать, – показал он на Гошу.

– А что тут случилось?

– Шел от станции, увидел, как они в лес девчонку тащат. Та кричит, а вокруг нет никого. Я, пока их догнал, они на ней уже кофту разорвали.

– И ты ее… спасать?

– Нет, очередь занял! – раздраженно ответил Илья. – Я надеялся, она полицию вызовет, до вот ни черта. Смылась куда-то. В следующий раз пусть сами отбрыкиваются. Может, она только так, для порядка сопротивлялась? Стерва!

История про девушку Андрею не понравилась. Что-то они, девушки, зачастили в беду попадать.

– Красивая? – спросил он.

– Кто, баба? Так, средняя. Вся в розовом… Спасибо тебе, Андрюша.

– За что?

– Пока тебя хайдакали, я отлежался немножко. А то насмерть забили бы. Ребята, кажись, под кайфом. Ладно, кайф уходит, статья остается. Слышь, эротоман? Покушение на изнасилование, плюс злостное хулиганство – это до десятки. А за десять лет тебе такую шахту продолбят, что проктолог будет заходить, не нагибаясь.

– Ты откуда знаешь?

– Сиживал я там, Андрюша, – спокойно сказал Илья. – Брезгуешь?

– Да я… нет… – смутился он.

– Все, что положено, я отбыл. Чист перед обществом.

– Да я ничего… А что с ним в тюрьме будут делать?

– Примерно то же, что он с этой девочкой собирался, – ответил Илья не без удовольствия. – Но гораздо дольше и разнообразней.

– Кошмар…

– Святая традиция, не я ее придумал.

– Мужики, отпустили бы… – оживая, пролепетал Гоша.

Он попытался сесть, но Илья ударил его по лбу – несильно, для острастки.

– Не успели же, она только испугалась… – захныкал Гоша. – Гришаня все, скотина! Я его отговаривал…

– А по-моему, ты первый ей в трусы полез. Следствие разберется.

– Илья… правда, – сказал Андрей. – И девушка эта, жертва… Где ее искать-то?

– Не переживай. Они завтра еще одну поймают. Если мы его отпустим.

– Не, мужики! – горячо воскликнул Гоша. – Чтоб я!.. Когда-нибудь!.. Это Гришаня, он позарился. А я… да я практически девственник!

– Вот в камере и лишишься.

– Надо его отпустить, – сказал Андрей. – Если впредь пообещает…

– Ты серьезно? Он – пообещает?! И ты поверишь?..

– Иногда люди обманывают, но он получил хороший урок.

Илья подобрал трухлявый обломок и задумчиво раскрошил его пальцами.

– Наивный ты человек, Андрюща… Пес с ним, пойдем. А ты чтоб лежал, ясно?

– Ну! – счастливо затряс головой Гоша.

– Еще раз мне попадешься…

– Я?! Ни в жизнь!..

Внутри у Андрея вроде все было цело, но едва он вышел из рощи, как в боках закололо. В животе что-то беспрестанно екало и шевелилось, а на подходе к станции его разобрал болезненный, непрекращающийся кашель.

– Полечиться тебе надо, – сказал Илья.

Он держался бодрее, о побоище напоминала лишь опухающая губа и вымазанная в глине рубашка. Илья немного прихрамывал, но без него высокие ступени тамбура Андрей не одолел бы.

В вагоне Илья наорал на какую-то бабку и заставил ее уступить Андрею место. Андрею было страшно неудобно, но от возможности сесть он отказаться не мог. Он опять куда-то уплывал – дурнота то исчезала, то накатывала с такой силой, что темнело в глазах. Илья всю дорогу стоял рядом и придерживал его за плечо.

От станции до дома Илья тащил Андрея на себе.

– У тебя же нога… – слабо протестовал Андрей.

Илья весело матерился, называл его захребетником и приказывал заткнуться. Он говорил, что скулеж ему мешает, и если Андрей произнесет еще слово, то он его бросит. Андрей благодарно умолкал, но через пять шагов снова начинал сетовать.

Так они и плелись – мимо гуманитарки, мимо детской площадки и смеющихся женщин в розовых блузках.

Ввалившись в квартиру, Илья уложил Андрея на кровать и велел раздеваться. Сам он снял рубашку, вымыл руки и пошел на кухню. Минут двадцать оттуда доносилось какое-то позвякивание. Андрей подумал, что время для обеда выбрано не очень подходящее, но спорить не стал.

Из кухни Илья вернулся с большой кастрюлей, в которой находилось что-то густое и черное.

– Я это есть не буду, – заявил Андрей.

– Я тоже, – сказал Илья. – В туалет хочешь?

– Как?..

– Как-как!.. По-маленькому.

– В смысле?..

– Не в смысле, а в кастрюлю. Давай, заодно посмотрим, что у тебя с почками. Будет кровь – связываюсь с клиникой. Не будет – без врачей обойдемся. Давай, говорю! – прикрикнул он. – Или я пописаю, если тебе приятней.

Андрей, глупо улыбаясь, повернулся на бок и исполнил распоряжение.

– Жить будешь… – промолвил Илья.

– Что здесь? – осведомился Андрей с отвращением.

– Народное средство. Чай, тертая картошка, сода и геркулесовые хлопья, – перечислил он. – И еще кое-что.