Загадочный супруг

При этой мысли губы Берты сжались еще плотнее, так что почти совсем исчезли в мясистых складках лица. Почти сорок лет была она в услужении у Изабеллы Войн, теряя молодость и силы, толстея и старея вместе с ней. Она тоже схоронила мужа и детей в суровой земле Шотландии и лучше чем кто-либо знала, какой проницательной, умной и деятельной могла быть старая герцогиня. Никому еще не удавалось обойти ее, хотя – Бог свидетель! – пытались многие, причем дьявольски ловкие. Но, хитроумно затеяв передачу герцогского титула воспитанному во Франции выскочке – такому, как Ян Монкриф... – что ж, в глубине души Берта полагала, что герцогиня наконец нашла кого-то себе под пару.

По мнению Берты, Ян Монкриф не имел ни сердца, ни совести, ни преданности своему роду. Возможно, он так же хорош собой, как мраморный бюст Аполлона, но в точности так же и холоден. У него есть состояние, власть, ум, он в близкой дружбе с Людовиком XVI, королем Франции – доверенные люди герцогини разведали это и многое другое за те месяцы, что истекли после кончины Чарльза Монкрифа, четвертого герцога Война. То обстоятельство, что она прибегла к услугам шпионов, чтобы разузнать о нем все, что только можно, показывало, как страстно она желала, чтобы молодой герцог оставил полную удовольствий жизнь в Версале и вступил во владение своим законным наследством. Но Берта теперь ясно видела, что Ян Монкриф не станет дорожить герцогством Войн, затерянным в далеких и безлюдных горах Шотландии и связанным тесными узами с королем Ганноверским, чей народ и правительство Монкриф, по его собственному признанию, презирал.

«Скажу, что он поскакал навстречу докторскому экипажу, – решила Берта, отвернувшись от окна. – Жестоко будет открыть ей, что он отправился на охоту».

Герцогиня спала, склонив голову на тонкой, как стебелек, шее. Закутанная в шаль, она выглядела такой старой и хрупкой, что Берта наклонилась и ласково разгладила складки ее ночной сорочки.

– Ваша милость, – прошептала она, но ответа не было – в эти минуты герцогине снился Войн.

Она видела поросшие вереском склоны Бен Чалиша и каменный замок, высящийся над соснами в дальнем конце горной долины. Она вплывала в уютную спальню, которая была ее прибежищем последние сорок лет, прикасалась к балдахину из зеленого Дамаска над своей кроватью, его вышивала еще ее бабушка – по слухам, этот роскошный узор из цветов и птиц был начат во время посещения замка самой Марией, королевой Шотландской. Если б хоть на мгновение опустить голову на подушки и послушать, как внизу, в лощине, играет на свирели Мак Криммон – он играл каждый вечер в тот час, когда солнце начинало клониться к глади озера, а кучера, грумы и привратники сходились, по давней традиции, в помещение для слуг, чтобы осушить кружку виски за здоровье герцогини... Но «Аурелию», застигнутую жестоким штормом, швыряло на волнах, пронзительно завывал ветер, и узкая койка в каюте герцогини качалась, качалась...

– Ваша светлость?

Она мгновенно открыла глаза и сердито взглянула на камеристку:

– Что тебе?

– Доктор прибыл.

– Зачем? Кто-то болен?

Легкое шевеление над ее головой – и вместо толстощекого лица Берты перед ней возникло другое: моложе, добрей и куда умнее, чем у доктора Кеннеди.

– Герцогиня? Я доктор Лурд Грей, к вашим услугам. Мой коллега из Кинг-Линна, Эндрю Кеннеди, узнав, что я буду проезжать через Бродхэм, попросил меня осмотреть вас. Надеюсь, у вас нет возражений?

Герцогиня заморгала, туман в мозгу медленно рассеялся, и она уже отчетливо видела обратившегося к ней человека в аккуратном черном парике, того же примерно возраста, что Ян Монкриф. Несомненно джентльмен, хоть и менее хорош собой, чем ее внучатый племянник. Его черты показались ей странно знакомыми, и чем дольше она всматривалась в него, тем глубже погружалась в минувшие годы, пока, наконец, не нахлынул поток всех тех воспоминаний, которые она отгоняла от себя с той минуты, как Монкриф предложил ей остановиться в этом мерзком селении.

– Ну, разумеется! – вскричала она, напугав камеристку и доктора неожиданным взрывом смеха. – Бродфордские Грей!

– Прошу прощения?

– Вы сын Дженет Хэйл, не так ли? Ну, конечно же – вы точная ее копия! Я поняла это с первого взгляда!

Она откинулась в кресле, торжествующе глядя на него.

– Да, девичье имя моей матери Хэйл, – подтвердил доктор Грей. – Но ее уже больше пятнадцати лет нет с нами. Как случилось, что вы были знакомы с ней?

– Знакомы?! Да мы с ней в родстве! Я сама, да будет вам известно, урожденная Хэйл и только по мужу Монкриф. Тетушка Дженет вышла замуж за своего кузена Арчибальда Хэйла, который мне доводился племянником, и венчались они в пресвитерианской церкви у нас в поместье. Таким образом, многие Хэйлы и Грей состоят в родстве. – Она впилась в него взглядом, который впервые за много месяцев не был затуманен болью. – Вам случалось слышать обо мне?

– Да, – ответил Лурд, смутно припоминая, что отец много лет назад как-то упомянул о том, что в семье его матери есть герцогиня. И с обезоруживающей улыбкой продолжал: