Загадочный портрет

Взглянув на входящую Веру, Нино сразу понял, что она на что-то решилась. Не простила мне вчерашний вечер, подумал он, не сводя глаз с ее нежных губ и вспоминая, как сладостно было их целовать. А сегодня она не желает иметь со мной ничего общего.

Он встал из-за стола и подвинул ей стул. Усевшись, Вера по очереди поздоровалась с обеими женщинами.

Воцарилось неловкое молчание, которое не нарушилось, даже когда Кончитта налила ей в чашку кофе, а Виола подала тарелку с тостами.

Вера думала о том, что ей необходимо поговорить с Нино наедине. Надо сначала заручиться его поддержкой, а уж потом ставить Марию и Виолу в известность о своем отъезде.

Однако спустя несколько минут Нино разрушил ее планы, когда вытер рот салфеткой и объявил, что, несмотря на субботу, ему необходимо вернуться в Турин. К великому сожалению, дела вынуждают его уехать сразу же после завтрака.

— Неужели это так важно? — спросила Мария, ставя тонкую чашку на блюдце.

Прежде чем ответить, Нино взглянул на Веру. Тяжело переживая свои трудности, и не желая взваливать их на Веру, он думал о разлуке как о возможности еще раз все обдумать. Только бы она не слышала, как они с Сильваной ссорились утром.

— Новый контракт, — сказал он. — Мне надо было еще вчера закончить с ним, но ничего не получилось. Сбор винограда слишком большое искушение, а контракт надо подготовить к понедельнику.

Вера сразу поняла, что это неловкая импровизация. Если Нино в самом деле не успевал подготовить контракт, то ничто не мешало ему привезти его сюда и заняться им тут на досуге. Он не желает участвовать в споре из-за наследства Лоренцо, догадалась Вера. Кроме того, хочет быть подальше от меня из-за вчерашнего поцелуя. Что ж, он выбрал самый простой способ избавиться от искушения.

— Мне очень жаль, но ты вынуждаешь меня испортить всем завтрак, — сказала Вера, ощущая себя прямолинейной американкой среди элегантно интригующих европейцев. — У меня не было желания подслушивать, но сегодня утром я слышала твой разговор с Сильваной… Мне кажется, что из-за отношения к нам некоторых членов семьи мне лучше вернуться в Штаты, и как можно скорее. Если ты подождешь полчаса, то я сложу вещи, а с билетами на самолет улажу в отеле в Турине.

Вере показалось, что он застонал. Виола тяжело вздохнула.

Мария ни в чем не могла упрекнуть свою американскую родственницу, однако Вера знала, что она не промолчит.

— Мы совсем не хотим, внучка, чтобы ты покинула нас, — проговорила она, подчеркивая слово «внучка», ибо впервые назвала так Веру. — Но позволь мне поблагодарить тебя за твою откровенность. Мне кажется, ты имела в виду завещание, которое мой сын вчера переписал? И Сильвану? Правильно?

Вера покраснела, и другого ответа не потребовалось. Нино хотелось извиниться за сестру и уверить Веру, что она может остаться на любых условиях, на каких только пожелает. Если ей хочется, он может жить в Турине и не показываться ей на глаза до самого ее отъезда. Однако он видел, что бабушка еще не все сказала, и из почтения к ней отложил свой монолог на потом.

— Я хочу, чтобы ты и все остальные члены семьи знали: я одобряю поведение моего сына, — твердо заявила старшая синьора Манчини. — Собственно, это я предложила ему внести изменения в завещание. Лоренцо совершил несправедливость, когда лишил Слая наследства, и теперь он всего лишь исправил ошибку. Если ты покинешь нас из-за этого, да еще увезешь Джулио, мой сын может этого не выдержать.

Нино обуревали противоречивые чувства, но он только кивнул, соглашаясь со своей бабушкой. Виола не произнесла ни слова, но подалась к Вере, словно ожидая ее решения.

Вера чувствовала себя бабочкой, приколотой булавкой к альбомной странице. Что делать? Если после их отъезда с Лоренцо случится удар, Вера никогда себе этого не простит. А ей не хотелось быть виноватой в смерти старика… Но, если учесть ненависть Сильваны и чувства Нино, жить ей на вилле будет нелегко…

Видимо, Мария умела читать не только невысказанные мысли, но и то, что пряталось за ними, потому что совершенно необычным для нее образом погладила Веру по руке и сказала:

— Оставь мне Сильвану и ее мужа. Даю тебе слово, больше они тебя не потревожат.

— Хорошо, я остаюсь, — неохотно проговорила Вера.

Тонкие губы старшей синьоры Манчини раздвинулись в довольной улыбке.

— Теперь тебе незачем дожидаться Веру и Джулио, — заявила она Нино. — В пятницу ты приедешь? Или тебя не ждать?

Он встал из-за стола.

Если бы я на несколько недель задержался в Америке… если бы у меня было время поухаживать за ней… если бы мы с ней сошлись там… Нино не мог отделаться от мысли, как все могло бы быть хорошо, если бы… если бы… Когда океан отделяет меня от родовой виллы, я не думаю о крови на моих руках… Я не просыпаюсь в холодном поту, вспоминая, как из-за нашей ссоры Лилиана не справилась с управлением…

— Я не совсем уверен, — начал он, глядя на Веру. — Если с контрактом возникают проблемы, имеет смысл подождать. К тому же, новая «фальконетта» не дает нам покоя…