Загадочный город

С этими словами она вручила ему ключи, назвала адрес («Артери Лейн, дом номер три») и дала краткие указания: «Первый поворот налево, третий направо, второй налево, четвертый направо, дальше вниз по переулку и снова налево в конце, направо, налево, направо, налево, и так чуть ли не до городской стены».

Облонг погрузился в суматоху торгового города, которому не хватало только машин. Роль таксистов исполняли велосипедные рикши, чьи транспортные средства были с любовью разукрашены и снабжены вакуумной технологией Бориса Полка. В это время года их клиенты кутались в яркие цветные одеяла. Велосипедные звонки издавали предупреждающие сигналы: «Рикша едет!» и естественно вплетались в уличную музыку Ротервирда. Между рикшами носились обыкновенные велосипеды с корзинками на переднем колесе, полными книг или покупок. В одежде обоих полов преобладали самые разные цвета и царил умопомрачительный сумбур различных стилей, касалось ли дело шляп, брюк или пальто. Желая сохранить независимость и оригинальность, модельеры Ротервирда избрали собственный путь.

На магазинах, которые уже начинали закрываться, висели от руки нарисованные таблички с перечислением товаров и услуг. Названия улиц указывались на квадратных железных пластинах, прикрученных к стенам, белыми буквами на темно-зеленом фоне. Если пролегавшая с севера на юг Голден Мин была широкой и прямой, отходящие от нее улочки были крайне узкими и извилистыми. В темных переулках наполовину деревянные дома приветственно клонились друг к другу. На архитектурном небосклоне доминировали облицованные дубом и оштукатуренные башни, некоторые соединялись подвесными крытыми проходами, одни были высокими и узкими, другие – низенькими и широкими, многие тронуты печатью времени, и все испещрены окнами. На нижних уровнях дома также соединялись мостиками, под которыми образовывались убежища, защищавшие от непогоды, потворствовавшие сплетникам и любителям выдавать чужие тайны. Сложные узорчатые балконы свисали с нижних этажей самых богатых башен; внешние лестницы, закручиваясь, подходили к дверям под самыми странными углами. В дневное время суток столь сложная линия горизонта создавала постоянно меняющиеся светотени на уровне улиц.

На Рыночной площади в самом центре города скопища магазинчиков и палаток окружали внушительный фасад Городского совета, одного из немногих местных сооружений, декорированных фигурными барельефами. Магазины принадлежали горожанам, а временные палатки – окрестным деревенским жителям, имена которых были напечатаны по периметру тентов. Когда сумерки плавно сменялись ночью, палатки, также оснащенные вакуумными двигателями, разъезжались обратно по соответствующим фермам. Городские ворота поднимались минута в минуту, давая им выход: по закону деревенские не имели права оставаться в городе после семи часов вечера. Рыночная площадь являлась, по сути, кольцевой развилкой, благодаря стоявшей на сваях и крытой дубовыми досками центральной башне, с каждой из четырех сторон которой на половине высоты висели часы, своим боем созывавшие горожан на церковную службу или городские собрания. Уровнем выше башня расширялась, чтобы вместить огромных размеров колокол, давший название всему сооружению: Думс Токсин[8].

Улица Артери Лейн не соответствовала своему названию, поскольку оказалась скорее не артерией, а незначительной венкой в кровеносной системе Ротервирда. Комнаты Облонга находились в верхнем жилом этаже ветхой башни, и добраться до них можно было лишь по скрипящей деревянной лестнице, чудом не успевшей прогнить насквозь. В квартире имелись маленькая кухня и ванная, а также хорошо меблированные спальня с кабинетом. Деревянные панели стен были покрыты темными пятнами. Из окна своего кабинета Облонг смог разглядеть бурлящий поток реки Ротер.

Он воспрянул духом, когда обнаружил бумажные цветы в вазе, продуктовый набор на кухне и подготовленные в камине кабинета дрова. Облонг как раз балансировал на носках на краю стула, расставляя книги, когда в комнате раздался скрипучий старушечий голос:

– Я буду вашей домоправительницей. Местные зовут меня Аггс.

Облонг попытался сгруппироваться, поскольку стул качнуло назад. Его поймали две крепкие руки, и, обернувшись, он увидел приземистую женщину с копной кудрявых белых волос и зубами, напоминающими надломленные кладбищенские надгробия. «Среднего возраста, приближается к старости», – решил он.

– Я занимаюсь всеми жилищными вопросами школы, – продолжила женщина, подчеркивая широту своей империи взмахом руки. – Здесь живете вы, Тингамми и мистер Уотсит.

– Здравствуйте. – Облонг пожал протянутую Аггс руку. Рука у нее была твердая, как гранит.

– Этот этаж полностью за вами. Что думаете?

– Очень мило, вполне мне подходит.

– Подходит для чего?

– Для занятий и отдыха.

– Занятий и отдыха! Ну да, врите побольше, и можете считать меня австрийкой, – ответила Аггс и заговорщически подмигнула.

Облонг, который щепетильно относился к вопросам времени, предположил, что ей не стоит так поздно задерживаться на работе.