Загадочное прошлое любимой

Впервые за долгое время Джексон пожалел, что рядом нет ни одного человека, с кем можно поговорить о деле и все обсудить. Джонатан уехал, а Келли была постоянно занята поручениями начальницы, и ему не удавалось найти время, чтобы ее расспросить. Джексон даже подумывал, что Никки поступает так намеренно. Лишь боязнь увольнения удерживала его от попытки расспросить обо всем ее саму.

В четверг вечером Джексону уже казалось, что все переполошились напрасно, и второго шага таинственный Эндрю не предпримет. Он сидел на пассажирском месте в машине, держа в руке бутылку пива, считая это вполне приемлемым в данной ситуации. Стрелки часов приближались к девяти, и он принял решение подождать пару часов и затем ехать домой. Никки довольно ясно дала понять, что не нуждается в его услугах, позволила приходить к обеду и сохранять такой график до тех пор, пока работа не войдет в прежнее русло. Джексон никак не отреагировал, решив, что это вполне нормальный способ воспитания новичка.

Он уже почти допил бутылку пива, когда увидел на противоположной стороне дороги фигуру неизвестного. Конечно, нет ничего подозрительного в том, что мужчина идет по тротуару, пусть и в столь позднее время. Дом Никки расположен недалеко от центра, всего в двух шагах отсюда много баров и ресторанов. Странным было лишь то, что ни один из проходящих мимо машины Джексона раньше не привлек его внимания. Перед глазами будто вспыхнула красная лампочка.

Мужчина тем временем наклонил голову так, чтобы козырек бейсболки скрыл лицо, и прошел к дверям здания. Джексон насторожился. Когда человек исчез за дверями, он поспешно вышел из машины и отбросил в сторону пустую бутылку. Похоже, он ошибся, продолжение следует.

Вино легко наполнило бокал. Никки избегала хлопот по хозяйству, и сейчас она просто надеялась провести вечер в тишине и одиночестве. И еще ее ждала теплая ванна с душистой пеной.

Переключив звонки с телефона на планшет, она прошла в небольшую ванную комнату ее маленькой, но уютной квартиры и с наслаждением погрузилась в воду. Планшет она поставила на полочку у раковины и прибавила звук, чтобы не пропустить звонок. Подобное расслабляющее времяпрепровождение она позволяла себе нечасто, но после встречи с Эндрю тело и разум требовали отдыха. Даже будучи трудоголиком, она понимала, что необходимо иногда давать себе возможность отключиться и ни о чем не думать.

Ванна на ножках-лапах была старой, требовала покраски, но сейчас Никки была рада и такой. Она взяла банку с дорогой ароматной солью – подарок сестры – и с удовольствием вдохнула божественный аромат. Жаль, что время нельзя остановить.

Внезапно воздействие повторяемых, словно мантра, слов о том, что надо забыть о письме с тремя адресами, ослабло, внутри вспыхнул гнев на Эндрю, который посмел испортить жизнь ей и ее друзьям. Следом мысли плавно перешли к новому сотруднику, она вспомнила пытливый взгляд красивых глаз, выдающий его желание докопаться до правды – как волнения последних дней связаны с «Орионом» и ее прошлым.

Никки запрокинула голову на выступ и закрыла глаза, забыв о приготовленном бокале вина.

Она вполне может рассказать Джексону о том, что тогда произошло. Он поймет, что вины Оли-вера, Марка и Джонатана нет, они, по крайней мере, считали именно так, хотя и пытались искупить ее. По мнению Никки, им удалось сделать это уже не раз.

Однако она думала иначе. Морган Эйвери не суждено было состариться в этом мире, а Никки простить наконец себя. Она не стремилась искупить вину, считая, что не заслуживает прощения. Если бы она набралась тогда смелости. Если бы смогла возразить Эндрю. Если бы…

Никки закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях, которые дарило прикосновение воды к телу. В ней медленно растворялись тревожные мысли. Эндрю просто хотел ее напугать, он всегда любил драму. Погрузившись в воду с головой, Никки вынырнула на поверхность и глотнула живительного воздуха. Струи стекали по лицу и волосам. Подняв ладони и стряхнув с них пену, она потерла глаза, возвращая себе способность видеть. К сожалению, она не вспомнила о туши на ресницах раньше, теперь же было слишком поздно.