Бентри вернулся к замку. Да, дело оказалось труднее, чем он полагал. Вынимая очередную деталь, он спрашивал себя, сможет ли снова собрать все вместе. И с каждой деталью сомнения его росли. Ему жутко не хватало тисков. Конечно, руки у него были сильными и жилистыми, но не могли заменить силу двух стальных челюстей. Да и особо ловкими они не были. Он весь взмок. Была бы у него хоть третья рука! Однако просить о помощи у кого-то другого он не будет. Ну уж нет! Его взгляд пробежался по головам распластанных мужчин. Все они снова спали и были ко всему безучастны. Хорошо, очень хорошо, то, что надо! Он потихоньку выругался в их адрес. То, что у него теперь есть мушкет, им знать пока рано. А потом будет поздно! Его мысли унеслись далеко, пока руки вывинчивали последние детали замка. Покончив с этим, он принялся куском ветоши и смазкой стирать с них ржавчину. Когда он приведет оружие в порядок, у него уже будет целый арсенал: два гарпуна, нож и, конечно, самое главное — мушкет. Обязательно надо его починить, обязательно! Именно от него зависел весь успех его плана. А план состоял в том, чтобы поубивать всех мужчин на борту. Всех до единого, причем исподтишка, своим привычным способом. Нет, открытого боя Бентри никогда не любил. Ему претили все эти схватки лицом к лицу на шпагах, кинжалах или каких-либо еще клинках. Слишком долго и ни к чему хорошему не приводит, разве что к собственным ранам, а то и к смерти. Вот поэтому-то кое-кто считал его трусом, только многие из тех, кто воображал себя храбрецом, давно уже кормят рыб, а он, Бентри, все еще жив. И мушкет — гарантия того, что так будет и дальше.
Пока его руки возили тряпкой по железу, он обдумывал, каким образом лучше всего воспользоваться оружием. Ясное дело, осмотрительно. Осмотрительно, а не так безрассудно, как этот дурак Фрегглз. Идиот — хотел прошибить лбом стену, вот и поплатился.
Без сомнения, все решит мушкет. Пусть у него всего лишь один выстрел, но его хватит, чтобы отправить на тот свет этого надутого кирургика. В последующей за этим неразберихе он пустит в ход гарпун. У отца Амброзиуса, конечно, длинные лапищи, но не такие длинные, как гарпун. Вторым гарпуном он прикончит этого Магистра. Так, так, очень хорошо! Тогда останутся только двое мужиков, которые и не мужики вовсе: желторотый птенец Хьюитт и горбун-недоросток. Для обоих хватит и двух пальцев, чтобы придушить, а если нет, то поможет нож. И потом… потом его план будет осуществляться дальше, а его шансы выжить в этом проклятом путешествии, возрастут во много раз. И он снова останется в живых, снова…
Бентри довольно хмыкнул и проверил пальцами натяжение пружины. Хорошо. В следующий раз не должна отказать.
Он вернулся к своим планам. Значит так, потом останутся две шлюхи. Но они не представляют для него опасности — слабые бабы и дуры дурами. Нет, не опасны, ни здесь, ни в Картахене. Могут там болтать что ни попадя, все равно им никто не поверит. Шлюхам веры нет нигде на свете. Шлюхам место на невольничьем рынке. Пусть радуются, если он их не продаст!..
— Тебе не кажется, что уже темновато для такой работы?
На последней банке перед мачтой стояла Феба и смотрела на него сверху вниз. За ее спиной на горизонте солнце садилось в море. Бентри вздрогнул. Он так погрузился в свои мысли, что не заметил, как она приблизилась.
— Мне надо закончить.
— А к чему такая спешка? Думаешь, вот-вот покажется корабль? Ты вправду думаешь, что мы уже недалеко от Нового Света?
— Хм… Думаю, да. И если появится корабль, мне понадобится мушкет. Ты же знаешь, чтобы подавать сигналы.
Фебе было ни к чему знать, что у него всего лишь одна пуля.
— Слушай-ка, но если ты так уж спешишь с починкой, почему бы тебе не взять фонарь? Он там, в шкапчике, рядом с судовым журналом и чернильницей с перьями.
Точно, фонарь! Как это он сам не додумался? А вот журнал надо будет при первом подходящем случае выкинуть за борт. Он видел, как этот задавала-кирургик чего-то туда царапал. Чего, он не мог знать, да и прочесть не мог, потому что не владел грамотой, но что там написано про нападение пиратов и перечислены имена всех спасшихся, был уверен.
— Хорошая мысль! — похвалил Бентри, на этот раз искренне. — Не поможешь мне зажечь его?
— Ну почему не помочь, что я нелюдь, что ли? — Феба переступила через Витуса, который лежал наполовину под банкой, протиснулась мимо Бентри и добралась до Хьюитта, который, как обычно, сидел у румпеля.
— Подвинься-ка чуток, а то я не дотянусь до шкапчика.
Чтобы зажечь фонарь и повесить его по приказу Бентри на кормовой штаг, ей много времени не потребовалось.
— Ну вот, теперь, если появится корабль, увидим его даже ночью.
— Правильно! — Об этом Бентри как-то не подумал.