Читаем Загадочная пленница Карибов полностью

— Добро… добро пожаловать, Арлетта, — запинаясь, пролепетала Полли, которая обычно была остра на язык. — Садитесь! — Она шумно придвинула скамью, на другом конце которой еще сидели двое гуляк. — Эй, Уилл, эй, Джек, на сегодня все! Поднимайте ваши зад… э-э… поднимайтесь, и до завтра! — Полли подбоченилась. — Господа, это касается всех! На сегодня все! Закрыто!

Кутилы, недовольно ворча, убрались. Полли заперла за ними дверь и крикнула:

— Сью, принеси вина! Самого лучшего, ты знаешь — бархатистого бордо!

Сью, появившаяся на пороге кухни, сделала реверанс и помчалась выполнять распоряжение.

— Сейчас все будет. Да садитесь же, и ты садись, Энано. Насколько я тебя знаю, ты сегодня «сцапал только баланду из воздуха да клецку из ветра», а?

— Уи-уи, госпожа несушка.

— А вот и вино. Спасибо, Сью, давай сюда кружки. Да, я тоже выпью, и не смотри на меня так! Да сначала леди Арлетте, глупая курица! А теперь сбегай посмотри, что у нас там можно подать на стол. И скажи Энн, что дрова подождут до завтра. Пусть кончает колоть и поможет тебе. Луковый суп у нас еще остался? Хорошо. Тащи пока его. — Полли повернулась к Арлетте. — Вы не против начать с лукового супа?

— Конечно, нет, милая Полли. — Арлетта расположилась на деревянной скамье так, словно никогда ни на чем другом и не сиживала. — Луковый суп — это как раз то, чего хочется после долгого морского путешествия. Чудесно! Как вспомню ужасную солонину, которую нам подавали всю последнюю неделю, брр!

— Солонину? Фу, гадость! — Полли скорчила гримасу. — У меня есть свежая свиная лопатка, я велю ее для вас сварить, а потом мелко порезать и поджарить до румяной корочки. Запечем еще на смальце яблочки с ярмарки, ломтиками, с изюмом и толченым имбирем… Сью! Эй, Сью-у-у! У нас есть еще арабский имбирь? Хорошо, хорошо. И польем этим соусом мясо. Как вам такой рецепт, Арлетта?

Как оказалось, рецепт был ей незнаком, но перечень ингредиентов звучал многообещающе. То же она сказала и о десерте, на который Полли предложила пирог с шалфеем — восхитительное блюдо, для которого требовалось взбить до однородной массы дюжину яиц, добавив две чашки муки, две чашки молотого миндаля и ложку мелко рубленого шалфея. Потом эту массу выкладывают в смазанную жиром форму и выпекают полчаса.

— У меня уже слюнки текут, Полли, — улыбнулась Арлетта и отхлебнула маленький глоточек бордо.

— А ты когда-нибудь делала омлет с брусничной подливкой?

— Нет, я не знаю такого рецепта.

— Это очень просто…

В то время как женщины увлеченно болтали о блюдах и рецептах, позабыв обо всем на свете, Магистр ворчал, обращаясь к Витусу:

— По мне, так еда не обязательно должна быть такой изысканной, главное, чтобы ее быстро подавали. И горячую. Malum panem tibi tenerum et siligineum fames reddet — и плохой хлеб голод превратит тебе в мягкую белую булку. Другими словами, голод — лучший повар.

Витус усмехнулся:

— Снова не хватает терпения, а, сорняк? Успокойся, вон уже несут суп.

Луковый суп был горячим, пикантным — настоящее наслаждение. К тому же Полли велела подать каждому из своих гостей отдельную тарелку.

После первого Арлетта выразила желание немного освежиться, и Полли повела ее на верхний этаж, чтобы показать приготовленную для нее комнату. Как только женщины удалились, маленький ученый деланно вздохнул:

— Сведи двух женщин, дай им потрепаться о рецептах, и сильный пол для них уже не существует. По крайней мере, супчик был что надо. — Он поднял свою тарелку, и Сью не замедлила ему налить новую порцию.

Витус глотнул еще вина.

— Я так рад, что мы снова в «Приюте Полли»! Такое ощущение, что вернулся домой. Помнишь, как трогательно Полли заботилась о нас, когда мы останавливались здесь в прошлый раз?

— Помню, конечно, помню. Полли — добрая душа, и грубоватая и обходительная, но по большому счету ее сердце одиноко. Может быть, ей не хватает хорошей подруги.

— Или друга. — Магистр уже вычерпал и вторую тарелку. — Без мужчин все-таки не обойтись. Даже если мы не умеем готовить. Кстати, насчет «готовить». Когда же будет второе?

— Сейчас господин Никогда-Не-Бываю-Сыт. — Полли стояла на верхней ступеньке лестницы и добродушно улыбалась. Должно быть, она услышала его последнюю фразу. — Я иду на кухню и потороплю девочек. А Арлетта сейчас вернется, только сменит платье на более удобное.

— Вот и славно! — дружно загудели друзья и обратились к своим кружкам.

Когда все вновь собрались за столом, Сью и Энн внесли свиную лопатку под яблочным соусом, и, когда все отведали и оценили столь деликатное блюдо, Полли заметила:

— Такого мясца любил поесть у меня Таггарт, сорвиголова. Как давно это было! Давным-давно! — Она вздохнула. — А вы знаете, что он вернулся со своим «Фальконом» в Англию? Уже с месяц как. Жалко только, что сразу в Портсмут. Ну, оно понятно — жена и дети на Уайте.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза