Загадка XIV века

Флорентийский историк Джованни Виллани умер в возрасте шестидесяти восьми лет, оборвав свой труд незаконченным предложением: «…е dure questo pistolenza fino а… (в разгар этого мора ушли из жизни…)». Вероятно, во время чумы погибли братья Амброджо и Пьетро Лоренцетги, художники из Сиены, о которых после 1348 года не упоминалось ни в одном документе. Должно быть, та же участь постигла Андреа Пизано, флорентийского архитектора и скульптора. Вероятно, в то же время умерли английский философ Уильям Оккам и английский мистик Ричард Ролл де Хэмпол. Пали жертвой чумы мэр Лондона Джон Палтени и губернатор Кале Джон Монтгомери.

Среди священнослужителей и врачей в силу их специальности смертность от чумы была самой высокой. По некоторым данным, в Венеции из двадцати четырех врачей умерли двадцать. Правда, согласно другому источнику, некоторые врачи покинули город или просто не выходили из дома. А вот в Монпелье, с его хорошо развитой медициной, по словам Симоно де Ковино, «ни один врач не уехал из города». В Авиньоне Ги де Шольяк посещал больных, по его собственному признанию, лишь потому, что боялся нанести ущерб своей репутации, но при этом «постоянно испытывал страх». В конце концов он тоже заразился чумой, но излечился благодаря своему лекарству. Если так, он был одним из немногих, кто оправился от болезни.

Смертность священнослужителей варьировалась в зависимости от их ранга. Хотя треть кардиналов сошла в могилу (что соизмеримо со смертностью среди всего населения), вероятно, это произошло потому, что все они жили в густонаселенном Авиньоне. В Англии в августе 1348 года умер Джон Стратфорд, архиепископ Кентерберийский, а за ним в странной по времени очередности ушли из жизни его преемники: первый умер через три месяца после кончины Стратфорда, а второй — спустя тот же срок после смерти предшественника. Несмотря на столь фатальные стечения обстоятельств, прелаты умирали гораздо реже, чем священнослужители более низкого ранга. Даже если священники избегали посещать умирающих, их смертность была примерно такой же, как и у всего населения.

Уходили из жизни и представители власти, сокращение численности которых способствовало хаосу в государстве. В Сиене умерли четверо из девяти муниципальных чиновников. Во Франции погибла треть королевских нотариусов. В Бристоле умерли пятнадцать из пятидесяти двух членов городского совета. Эпидемия отрицательно сказывалась и на сборе налогов. Во Франции во время чумы в государственную казну поступила лишь часть субсидий, обещанных Филиппу VI провинциальными штатами.

Чуму сопровождали беззаконие и безнравственность в той же мере, что и чумную эпидемию 430 года до н. э. в Афинах. Тогда Фукидид писал: «С появлением чумы в Афинах все больше начало распространяться беззаконие. Проступки, которые раньше совершались лишь тайком, теперь творились с бесстыдной откровенностью. Действительно, на глазах внезапно менялась судьба людей: можно было видеть, как умирали богатые и как люди, прежде ничего не имевшие, сразу же завладевали всем их добром. Поэтому все ринулись к чувственным наслаждениям, полагая, что и жизнь, и богатство одинаково преходящи».

Человеческая природа существенно не меняется. Еще святой Иоанн Богослов, описывая в своем Откровении обрушившиеся на человечество «язвы», с осуждением говорил: «Люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих… И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем».

В средневековье первопричина чумы людям была неведома, и никто даже не предполагал, что распространителями этой болезни являлись блохи и крысы. Хотя блохи, естественно, были в тягость, в отчетах и повествованиях о чуме о них не говорится ни слова, а о крысах упоминалось только в фольклоре. Так, в 1284 году появилась легенда о Крысолове. Возбудитель чумы микроб Pasturella postis был описан только в XIX веке. Паразитируя в желудке блохи и в кровеносной системе крыс, чумной микроб передавался как людям, так и животным укусами блох и крыс. В средневековье этот микроб путешествовал вместе с небольшими черными крысами, селившимися на судах, или вел «оседлую жизнь» вместе с крысами, обитавшими в канализационных системах. Какие условия способствовали переходу микроба из безвредной формы в опасную, неизвестно, но появление чумы в XIV столетии, как ныне считают, началось не в Китае, а в Центральной Азии, откуда болезнь распространилась по караванным путям. Незавидное первенство в свое время приписывали Китаю, видимо, по той причине, что в тридцатых годах XIV столетия в этой стране наблюдалась большая смертность среди населения, вызванная голодом, последовавшим за засухой, и когда в 1346 году чума появилась в Индии, то решили, что она пришла из Китая.