Загадка Веры Холодной

– Каждый человек уникален. – Спаннокки сильно понизил голос, и Вера поняла, что сейчас речь пойдет о деле. – У каждого свои способности, свое предназначение. Я всегда подмечаю, кто на что способен, и стараюсь давать каждому поручение по его способностям. Какой резон использовать умелого вора для слежки, а ловкого шпиона для кражи? Никакого! Вы, Вера, – роковая обольстительница и ловкая воровка. Не спешите возмущаться и хмурить брови, ведь я говорю правду, говорю ее вам, а не кому-то еще, и, кроме того, если хмурить брови, то на лбу появляются некрасивые морщины. Я не осуждаю вас, я вообще никого никогда не осуждаю, я просто даю понять, что правильно понимаю ваше предназначение. Вы можете очаровывать, вы почти не вызываете настороженности и подозрений, разве что только у такого опытного человека, как я… Как, по-вашему, Вера, в какой момент там, у Крынкина, я заподозрил, что вы интересуетесь моей персоной?

Ах, оказывается, это случилось еще у Крынкина? Вера думала, что виной всему ее оплошность в трактире Дмитриева, когда она не заметила, что Спаннокки наблюдает за ней.

– Как только вы вошли! – Спаннокки явно наслаждался замешательством Веры. – Когда вы увидели меня, у вас на мгновение стало такое лицо, словно вы выиграли в карты пятьсот тысяч. Всего на мгновение, но я заметил. Меня провести невозможно…

«Поживем – увидим», – подумала Вера и решила, что надо тренировать умение владеть собой в любых ситуациях. Как? А хотя бы так – встать перед зеркалом и попросить Клашу кричать ей на ухо или громко хлопать крышками от кастрюль. Главное, чтобы внезапно. И наблюдать за своей мимикой и вообще за собой, добиваясь полного спокойствия. Если Клаша поинтересуется, зачем это надо (а она обязательно поинтересуется, потому что очень любопытная), можно соврать, что это такая особая тренировка для актеров. Уж то, что Вера мечтает стать актрисой, ни для кого не секрет, поверят все – и Клаша, и Владимир. А то и Владимира можно попросить. А Спаннокки-то каков? Заметил интерес и сам подошел знакомиться. Ушлый субъект, явно прошел огонь, воду и медные трубы, да не раз.

– У меня есть один конкурент, Вера, – Спаннокки придвинулся ближе, но рамок приличия не переходил. – Точнее, их у меня много, но этот сейчас интересует меня больше всего. Я говорю «конкурент», потому что речь идет о французском военном атташе. Слово «коллега» здесь было бы не вполне уместно. Зовут его месье Декассе, месье Теофиль Декассе, или полковник Декассе. Кстати, он обожает, когда женщины в минуты близости называют его «mon colonel»[30]…

Вера почувствовала, что у нее загорелись щеки и уши. Зачем ей знать такие подробности? Уж не воображает ли Спаннокки…

– Учтите на всякий случай, вдруг пригодится, – деловито продолжал Спаннокки, и эта его деловитость подействовала на Веру успокаивающе. – Декассе любит разыгрывать из себя покровителя. Он щедр, галантен, недурен собой, хоть уже и в годах. Вот, убедитесь сами.

Спаннокки достал из внутреннего кармана пиджака фотографическую карточку и протянул ее Вере. Декассе был сфотографирован в красивой военной форме (наверное, в парадной, решила Вера). На вид ему было лет пятьдесят. Высокий лоб, властный взгляд из-под густых бровей, галльский нос, задиристо торчащие в стороны усы, красиво очерченный подбородок, обрамленный короткой бородкой. Истинный галл, ни отнять, ни прибавить. Не красавец, нос слегка портит впечатление, но и не урод.

– Фотографу не под силу передать все обаяние Декассе. – Решив, что с Веры довольно, Спаннокки забрал у нее карточку. – Вот если бы его нарисовал художник… Впрочем, зачем вам портреты, если вы завтра же увидите оригинал.

– Где? – вырвалось у Веры, хотя на самом деле она хотела спросить «зачем мне его видеть?».

– На приеме у графини Олсуфьевой. Знаете, наверное, ее кривобокий особняк на Поварской?

– Почему кривобокий? – удивилась Вера.

– Потому что без симметрии, – ответил Спаннокки. – Красота в гармонии, а гармония в симметрии. Но не будем отвлекаться. Вот вам приглашение…

Из того же кармана Спаннокки достал голубой конверт с вытисненным на нем гербом, показавшимся Вере чрезвычайно пышным. Не заглядывая в конверт, Вера убрала его в сумочку и стала ждать дальнейших инструкций.

– Имя впишете сами, но можно и не вписывать, потому что никто в него заглядывать не станет, достаточно будет показать конверт. Супруга советую оставить дома. – Спаннокки оскалил зубы в улыбке, давая понять, что он шутит. – Я с удовольствием составил бы вам компанию, но не могу. Увы! Стоит только Декассе увидеть вас в моем обществе, и он не подойдет к вам даже на пушечный выстрел. Нет, все должно быть естественно. Вы скучаете, ваш кавалер не смог прийти… Ну, вы знаете, что говорить, не мне вас учить. Учтите, что Декассе – охотник и, как все охотники, не любит скорых побед. Распалите его как следует, прежде чем уступить. Не бойтесь, с крючка он у вас не сорвется, не тот человек…