Загадка Рунного Посоха

— Не всякому. Ты как избранник Рунного Посоха можешь взять его. — Мальчик вытянулся в направлении Хокмуна, и в его руке был Рунный Посох. — Возьми его. Защищай его. И моли, чтобы он защитил тебя…

— А как нам его использовать? — поинтересовался Д’Аверк.

— Как символ. Пусть все люди знают, что Рунный Посох с вами, что он на вашей стороне. Скажите всем, что барон Мелиадус посмел поклясться Рунным Посохом и таким образом привел в движение величайшие силы в истории. Вторгнись в Гранбретань, если сможешь, или погибни, попытавшись сделать это. Скоро произойдет последняя великая битва между Мелиадусом и Хокмуном и руководить ею будет Рунный Посох.

Хокмун молча принял Посох. Он был холодным на ощупь, мертвым и очень тяжелым, хотя вокруг него все еще переливались цветные узоры.

— Благодарю тебя, — тихо сказал Хокмун.

— Великие Добродетельные Люди помогут вам вернуться домой, — продолжал мальчик. — Прощай, Хокмун.

— Прощай. Куда ты отправишься теперь?

— Туда, где мое место.

И вдруг мальчик снова стал изменяться, превращаясь в струю золотистого цвета, но еще сохраняя некоторое подобие человеческого облика. Потом он влился в Рунный Посох, который сразу же стал теплым, полным жизни и света.

С легкой дрожью Хокмун спрятал Рунный Посох за пазуху.

Когда они выходили из зала, Д’Аверк заметил, что Орланд Фанк все еще тихо плачет.

— Ты все еще горюешь о человеке, который был тебе братом? — спросил его Д’Аверк.

— Да. Но еще больше я горюю о своем сыне.

— Сыне? Что с ним?

Орланд Фанк ткнул пальцем в сторону Хокмуна, который шел позади них.

— Он у него.

— О чем это ты?

— Так и должно быть, — тяжело вздохнул Фанк. — Я знаю это. Но я все-таки человек, я могу плакать. Я говорю о Джеэмии Коналиасе.

— О мальчике! О Духе Рунного Посоха!

— Да, он был моим сыном или мной самим… Я никогда полностью не понимал этих вещей…

Книга вторая

Предание гласит: тот, кто связан клятвой с Рунным Посохом, тот должен или победить или погибнуть. Это подтверждают события, последовавшие за словами клятвы. Барон Мелиадус дал клятву отомстить обитателям Замка Брасс. Он поклялся, что дочь графа Брасса Ийссельда будет принадлежать ему. В тот роковой день нити истории сплели новый узор. Барона Мелиадуса обуяли новые желания. Хокмун попался в очередную ловушку. История близилась к развязке, но не для всех она оказалась счастливой…

Из истории «Рунного Посоха»

Глава 1 Шепот в тайных покоях

Веранда была обращена к кроваво-красной реке Таймзе, что несла свои воды через самое сердце Лондры между мрачных безумных башен.

Пролетел, лязгая металлом, орнитоптер, яркая металлическая птица, а баржи из бронзы и слоновой кости везли по реке грузы с побережья и обратно. Грузы были богатые — награбленное добро, пленные мужчины, женщины и дети, которых везли в Лондру, чтобы они стали рабами. Навес из тяжелого пурпурного бархата, украшенный кисточками из алого шелка, защищал сидящих на веранде от нескромных взоров сверху, а тень, отбрасываемая навесом, не давала возможности разглядеть их с реки.

На веранде стояли медный стол и два позолоченных кресла с голубой плюшевой обивкой. На богато инкрустированном платиновом подносе красовались кувшин из темного стекла, наполненный вином, и пара таких же бокалов. По обеим сторонам двери, ведущей на веранду, стояли обнаженные девушки с густо нарумяненными лицами. Румяна же украшали и их груди, и гениталии. Всякий, знакомый с двором Лондры, сразу узнал бы девушек-рабынь барона Мелиадуса Кройденского, ибо единственной их одеждой были румяна и пудра. Такова была воля их хозяина.

Одна из девушек, устремившая неподвижный взгляд на реку, была блондинкой, почти наверняка из Кельна в Германии, который был владением барона Мелиадуса. Другая девушка была темноволосой, несомненно, из какого-нибудь городка на Ближнем Востоке, присоединенного Мелиадусом к своим владениям при помощи окровавленного меча.

В одном из позолоченных кресел сидела женщина, с ног до головы завернутая в богатую парчу. На ней была серебряная маска, выполненная в форме цапли. В другом кресле сидел человек в костюме из объемистой черной кожи. Увенчивала его огромная маска, изображающая морду черного оскалившегося волка. Он опустил в свой бокал золотую трубочку, вставил один конец трубочки в крохотное отверстие маски там, где был его рот, и стал медленно потягивать вино.

Мужчина и женщина молчали, звуки доносились лишь из-за пределов веранды — шум проплывающих мимо барж, шлепки волн, разбегавшихся от них, визг или смех девушек на реке.