Загадка Рунного Посоха

Барон Мелиадус хлопнул в ладоши, люди разошлись в обе стороны, потом вбежали акробаты, гимнасты и клоуны, а с галерей зазвучала дикая музыка. Человеческие пирамиды закачались, согнулись и внезапно рухнули, образовав при этом еще более сложные конструкции. Клоуны кривлялись, прыгали и шутили друг с другом довольно опасно, чего, впрочем, от них и ждали. Акробаты и гимнасты кувыркались вокруг них с фантастической скоростью, ходили по проволокам, натянутым между верхними галереями, летали на трапециях, подвешенных высоко над головами зрителей.

Флана Кэнберрийская не смотрела на акробатов и не находила ничего смешного в шутках клоунов. Ее прекрасная маска Цапли была обращена к незнакомцам, и она разглядывала их с необычайным для нее любопытством, смутно сознавая, что она совсем не прочь узнать их получше. Перед ней открывалась уникальная возможность обогатить еще больше свой опыт, особенно если, как она подозревала, они не были людьми.

Мелиадус, который никак не мог избавиться от мысли, что Король относится к нему с предубеждением и что его друзья-дворяне строят против него козни, изо всех сил старался быть как можно любезнее с гостями. Когда он хотел, то мог производить впечатление (как когда-то произвел впечатление на графа Брасса) своим важным видом, умом и мужественностью. Но сегодня вечером это было для него пыткой, и говорил он с усилием, которое было заметно.

— Нравятся ли вам эти забавы, милорды Азиакоммуниста? — спрашивал он и получал в ответ лишь легкий кивок. — Разве эти клоуны не великолепны?

И Као Шаланг Гатт, у которого в руках был посох, сделал легкое движение руками.

— Какое искусство! Мы привезли их, этих гимнастов, с наших территорий в Италии, а канатоходцы были когда-то собственностью герцога Кракова. Наверное, развлечения при дворе вашего Императора ничуть не хуже?

А тот, которого звали Оркай Неонг Фун, слегка ерзал на стуле, как будто ему было неудобно сидеть.

Барону Мелиадусу казалось, что эти странные создания считали себя выше него и им скучны его попытки быть любезным. Ему становилось все труднее и труднее поддерживать беседу, но пока играла музыка, ничего другого в голову не приходило.

В конце концов он хлопнул в ладоши.

— Достаточно, уберите плясунов. Дайте побольше экзотики.

И он чуть расслабился, когда в зал вошли сексуальные гимнасты и начали свое представление, возбуждая жадный аппетит Лордов Темной Империи. Он усмехнулся, узнал кое-кого и указал на них гостям.

— Вот этот был когда-то Принцем Венгрии, а те двое — близнецы, сестры Короля Турции. Вон ту блондинку я сам взял в плен, а лежит на ней болгарский конюх. Очень многих я инструктировал сам.

Но хотя половые развлечения и расслабили издерганные нервы барона Мелиадуса, эмиссары Президента-Императора Джон Ман Шена остались, казалось, такими же бесстрастными.

Наконец представление было закончено, и сексуальные гимнасты тоже ушли, казалось, к явному облегчению эмиссаров. Барон Мелиадус, заметно посвежевший, усомнился, были ли эти незнакомцы вообще из плоти и крови, и приказал начинать бал.

— А сейчас, господа, — произнес он, поднимаясь, — давайте пройдемся по залу, и я познакомлю вас с теми, кто будет счастлив оказанной честью.

Двигаясь на негнущихся ногах, эмиссары из Азиакоммуниста последовали за бароном, на голову возвышаясь над самым высоким человеком в зале.

— Не хотите ли потанцевать? — спросил Мелиадус.

— Сожалею, но мы не танцуем, — безжизненным голосом ответил Као Шаланг Гатт.

И так как этикет требовал, чтобы гости танцевали перед всеми присутствующими, танцев не было вообще. Мелиадус весь кипел. Чего ожидал от него Король Гуон? Как мог он иметь дело с такими автоматами?

— Разве у вас в Азиакоммуниста нет танцев? — спросил барон, и голос его дрожал от сдерживаемого гнева.

— Не такие, какие предпочитаете вы, — ответил Оркай Неонг Фун, и хотя голос его был таким же безжизненным, снова барону Мелиадусу было дано понять, что такие пустяки ниже достоинства дворян Азиакоммуниста. Барон подумал, что ему все труднее оставаться вежливым с этими гордыми иноземцами. Скрывать свои чувства Мелиадус не привык, в особенности перед какими-то чужаками. Он представил себе, что получит максимум удовольствия, когда ему поручат командовать армией, которая направится в поход на Дальний Восток.

Барон Мелиадус остановился перед Адазом Промпом, который поклонился гостям.

— Хочу представить вам одного из могущественных воинов, графа Адаза Промпа, Гранд Констебля Ордена Пса, Принца Парижа и Протектора Мюнхена, командира ста тысяч. — Узорная маска склонилась вновь. — Граф Адаз командовал силами, которые сумели завоевать весь европейский континент за два года. Тогда как мы думали, что это займет у нас лет двадцать, — продолжал Мелиадус. — Его Псы неуязвимы.

— Барон мне льстит, — проговорил Адаз Промп. — Уверен, милорды, что в вашей Азиакоммуниста более могущественные воины.

— Возможно, не знаю. Похоже, ваша армия так же свирепа, как и наши драконьи гончие, — ответил Ка о Шаланг Гатт.