Загадка «Приюта охотников»

Различив соседнюю дверь, парень мягко, бесшумно, как учил ходить капитан Фокин, подкрался. В номере не чувствовалось никакого движения. От застоявшейся тишины в ушах стоял звон.

«Неужели их что-то спугнуло?» — мелькнуло опасение. Тарас не смог бы сказать, кого «их». В мифических духов он, конечно, не верил, почти не верил, а точнее — не хотел верить. С детства знал: ничего сверхъестественного в жизни нет, а бояться того, чего нет, глупо. Впрочем, некоторые вещи разуму не подчинялись. Тарас, например, боялся покойников, хотя на фронте встретился со смертью вплотную. Однажды рота целую неделю занимала оборону на изрытом бомбами и снарядами кладбище. Днем Тарас невозмутимо разгуливал среди могил, а ночью, охваченный мистическим страхом, пытался внушить себе: мертвые не опаснее тех живых, что находятся по другую сторону фронта…

Внезапно створка двери поползла, будто ее открыли с внутренней стороны. Тарас инстинктивно отпрянул, но любопытство пересилило… В номере никого не было. Смутно белело на кровати покрывало, тускло светились на стенных часах римские цифры.

Снова потекли минуты. Тарас замер, вслушиваясь в зыбкую тишину и ожидая, что она вот-вот оборвется. Потом решился: осторожно пересек комнату и выглянул в окно. Почудилось, будто по двору кто-то бредет. Всмотревшись, сообразил: тень неподвижна. Это колодец, виденный им накануне. Выложенный из камня, массивный и неуклюжий, он глыбился посреди двора и напоминал старинное надгробие, чему в немалой степени способствовал замшелый навес из бревен, насаженный на толстые металлические столбы.

Тарас успокоился, собрался было вернуться к себе, как вдруг снова раздался скрежет, долгий, заунывный, заставивший задрожать. Шел он теперь от стены слева. Тарас опомнился: чушь какая! Слева находился их номер, где никого, кроме спящего Сани, нет и быть не может.

Бегом вернувшись к себе, Тарас убедился: капитан Фокин спал, не изменив позы. Он обладал завидной способностью отдыхать на полную катушку даже в окопе под аккомпанемент артподготовки… Но кто-то продолжал пилить, было слышно дребезжание металла. Не сидит же чертов работничек в стене?

Страх сменился досадой. Капитан Фокин говорит: вещей непознаваемых нет, есть обстоятельства, тобой не разгаданные. А это означает — враг оказался умнее тебя!

Стараясь производить как можно меньше шума, Тарас придвинул к стене стул и приложил к ней ухо. Очень хотелось простучать перегородку — не пустотелая ли. Но Тарас отказался от искушения, боясь спугнуть неведомого «жестянщика». Звуки теперь не затихали, хотя стали глуше. И тут он обнаружил вентиляционную решетку. Стало ясно: скрежет шел снизу, очевидно, из подвала…

Открыв окно, Тарас бесшумно спрыгнул на клумбу. На фоне светлеющего неба проступили контуры дворовых построек, проемы окон, трубы на крыше. Обойдя здание, Тарас увидел вход в подвал. Дверь была распахнута.

Внизу его снова обступила темень. На миг стало жутковато. Вдруг здесь действительно прячутся злоумышленники, а у него нет оружия… В который раз Тарас пожалел, что сдал трофейный «вальтер». Отличная была штука, стреляла без промаха. Это Саня настоял. Не учел, что они находятся на территории, где всего несколько месяцев назад шли ожесточенные бои. «К чему теперь пистолет, — сказал, — войне конец». Тарас вздумал было возразить, Фокин нахмурился и, дернув ус, что было признаком крайнего неудовольствия, строго заметил: «То, что я сказал, не пожелание, а приказ…»

В подвале пахло плесенью и мокрой глиной. Тарас остановился, сдерживая дыхание. Сердце гремело колоколом, в ушах словно попискивал зуммер. Наконец он сбросил оцепенение. Шаря перед собой руками, чтобы не натолкнуться на невидимое препятствие, Тарас медленно двинулся на шедший из подземелья шум. Теперь он все явственнее различал тупые удары, словно молотком били по глине.

Еще один поворот коридора, и впереди мелькнул неровный, колеблющийся огонек. Тарас прижался к стене, всем телом ощущая ее промозглую сырость. Он никак не мог унять дрожь. Но и повернуть назад было невозможно. Потом себе трусости не простишь.

Новая серия глухих ударов вывела Тараса из бездействия. Прижимаясь к стене, он медленно двинулся дальше. Свет манил, притягивал, и чем быстрее сокращалось расстояние, тем более зловещим он казался. Напрасно Тарас убеждал себя, что ему ничто не грозит. За последние месяцы не было ни одного случая нападения немцев на русских солдат, и парень этому не переставал удивляться. Он-то думал, что в Германии все будет так, как у нас, на советской земле: партизаны, подпольщики, диверсии. А ничего подобного…

Странные люди — эти немцы. Бефель — приказ — для них все. Покорность жителей никак не вязалась с фанатичной воинственностью фашистов на фронте. Сколько сил понадобилось Советской Армии, чтобы победить! А теперь только и слышишь: битте, пожалуйста…

«Противно, до чего фрицы угодливы», — сказал как-то Тарас Фокину.