Загадка последнего Сфинкса

— Это обязательно? — с неохотой отозвался он.

— Покажи, что у тебя есть из одежды.

После критического отбора и бури возмущений Астра пришла к выводу: надевать нечего.

— В нашей городской квартире куча шмоток висит в шкафах без всякой пользы, — сказала она. — Хорошо, что я взяла у папы ключи на всякий случай. Поехали!

— А твои родители?

— Они там не живут, давно в коттедж перебрались. Ты что, забыл?

Ельцовские апартаменты встретили нежданных гостей застоявшимся воздухом и легким налетом пыли. Астра распахнула дверцы гардеробной и быстро принялась перебирать вещи. Для Матвея она остановилась на бархатных брюках с широким ремнем и пряжкой, изукрашенной металлическими чешуйками, и светлой рубашке с кошмарным жабо и такими же манжетами.

— Я это не надену, — заупрямился он. — Идти пугалом?

— Между прочим, тряпки предназначались моему бывшему жениху… покойному, — со вздохом сказала Астра. — Хотела ему подарить… не успела. Сначала поссорились, потом он умер. Ты ведь знаешь! Облачайся и не капризничай. Чем более нелепо мы вырядимся, тем вернее сойдем за своих. Я имею представление о подобных тусовках.

— Тем более не надену!

Но Астра, не слушая, зарылась в гардеробную, выбрасывая оттуда на пол разноцветные платья, блузки и брюки.

— Вот это подойдет? — приложила она к себе нечто длинное, голубовато-прозрачное, расшитое бисером и фальшивым жемчугом, с немыслимым декольте и с рукавами, отороченными мехом.

— Ужас! — вырвалось у Матвея.

— Значит, подойдет.

Ко всему этому она намотала на шею длинное ожерелье из того же жемчуга, а в волосы вплела прозрачные ленточки с крупными жемчужинами на концах.

— Нравится? Ты чего стоишь? Быстро одевайся!

Через час, благоухая изысканными парфюмами, они спустились к такси.

— Ты много пьешь… — на ходу поучала она Карелина. — Обожаешь мулаток и страусовые перья. Коллекционируешь Кнопфа.

— Это еще кто?

— Фернанд Кнопф, бельгийский художник-символист, — терпеливо объясняла Астра. — Твоя любимая картина — «Спящая Медуза», и ты увлекаешься гипнозом. Кнопф говорил, что Гипнос — единственный бог, в реальность которого он верит. Ты запоминай, запоминай…

— Бред…

— Вдруг тебе придется беседовать с кем-нибудь из тамошних завсегдатаев? Если будешь нести всякую чушь про Кнопфа и гипноз, не прогадаешь.

— Зачем тебе эта Санди? — не выдержал Матвей.

— Во-первых, мучает любопытство, — призналась Астра. — Во-вторых, хочу ее сфотографировать и показать снимок Дине Никоновой.

— Не получится так, что мы припремся в дурацких нарядах в чертов клуб, а ее там не окажется?

— Остынь. Все может быть, но чутье мне подсказывает: Санди мы застанем.

— Главное, чтобы оно тебя не обмануло, — проворчал он.

— Кажется, Санди — это и есть Сфинкс, — прошептала она.

После ее слов Карелин замолчал и не открыл рта до самого конца пути, пока таксист не повернулся и не сказал:

— Приехали, господа.

Интерьер клуба «Ар Нуво» был выполнен в духе модерна: много золота, цветного стекла, изогнутых линий, витражей, прозрачных ширм, оригинальных ламп и ваз с орхидеями, ирисами и каллами.

— Цветы настоящие? — спросил Матвей, галантно подавая Астре руку. — Или искусственные? Не отличишь.

— Руками не трогать! Ищи Санди…

Они заняли столик у окна и принялись незаметно разглядывать публику.

— Тут один коктейль, наверное, стоит за тысячу.

— Думаю, да, — «утешила» его Астра. — Ты взял с собой деньги? Ладно, не пугайся… Будем кутить на средства клиента, вернее, клиентки.

— Инга Теплинская еще не отказалась от твоих услуг?

В этот миг из-за ширм показалась женщина в изумрудно-зеленом платье, которое плотно облегало ее фигуру, в малахитовых украшениях, с пышным, спускающимся до пояса каскадом волос.

— Это она! — прошептала Астра и наступила под столом на ногу своего спутника. — Как пить дать. Где фотоаппарат?

— У тебя в сумочке. Впрочем, можно и мобильником воспользоваться.

— Нет. Качество пострадает.

От волнения она не могла найти среди брошенных впопыхах в сумку косметики и прочих дамских штучек маленький фотоаппарат. Где же он? О черт…

— Не торопись, — Матвей успокаивающе положил руку на ее колено. — Никто же не убегает.

Волосы женщины, которая, грациозно покачивая бедрами, прошествовала мимо их столика, в желтом свете ламп отливали медью. Она была идеально сложена, и сзади ее фигура выглядела так же потрясающе, как и спереди.

Раздался приглушенный возглас:

— Санди!

И кто-то в красной косоворотке с золотым шитьем привстал и помахал ей рукой.

— Баркасов, — грудным голосом пропела она, сворачивая в его сторону. — Ты здесь? А говорили, что на гастролях.

Астра, громко восхищаясь мозаичным панно на стене, встала в эффектную позу и потребовала запечатлеть ее на этом фоне. Матвей сделал несколько снимков, захватив лицо Санди в профиль и анфас.

Разношерстная публика не обращала на них внимания — разговаривала, заказывала спиртное и коктейли, легкие закуски. На маленькую полукруглую эстраду вышли музыканты — камерное трио. Длинноногая виолончелистка уселась, провела смычком по струнам.

— Потанцуем? — предложил Матвей.

— Пригласи Санди. Что, слабо?