Загадка о тигрином следе

– Вы осуждаете их за то, что они не желают таскать за вами чемоданы и чистить вам сапоги. Где же ваш интернационализм?! Вы ведёте себя как махровый андийский колонизатор, бессовестно эксплуатирующий местное население.

Но комиссар не обиделся.

– Я же его по-товарищески попросил!

*

Все эти встречи и переговоры проходили параллельно с подготовкой экспедиции. Дата выхода группы из города была уже назначена. Заканчивалось снаряжение команды Лукова оружием и прочими военными и научными материалами, а также комплектование её людьми.

Одиссей получил в своё распоряжение пехотное отделение для ухода за лошадьми и охраны экспедиции. Но так как красноармейцы для экспедиции были выделены не из фронтовых частей, то приходилось объяснять им, что впереди у отряда дикие азиатские территории, где иноверцев жестоко убивают без всяких разговоров. Любого европейца уже на окраине города смерть поджидает буквально за каждым углом в этой дикой стране Джихада. И что единственное их спасение в том, чтобы с первых же шагов строго держаться установленной дисциплины и неписанных законов товарищества и взаимовыручки.

Беседуя с новыми подчинёнными, молодой начальник нет-нет, да ловил себя на том, что никак не может привыкнуть к новой роли. Ещё недавно эти же самые истины про особенности путешествия по Востоку ему втолковывал старик Вильмонт. И вот он уже сам поучает разинувших рты бойцов, как надо вести себя в пути. Местных среди них мало. Большинство прибыло с недавним пополнением из центральных губерний и служили в запасных полках. Правда, некоторым из них тоже довелось «понюхать пороху»при подавлении Осиповского мятежа. И всё-таки они не были опытными вояками, как их товарищи, не вылезающие с передовой. Их «нащипали» из разных подразделений – хозяйственных и охранных. Среди них было много таких, кто по тем или иным причинам был неспособен нести активную службу. Были даже престарелые и калеки, призванные в Красную армию из-за дефицита пригодных к службе мужчин.

Экспедиции даже пытались навязать бывших дезертиров и воров из дисциплинарной роты, но Одиссей категорически отказался иметь дело с таким контингентом. Вообще с присылаемыми в отряд людьми постоянно происходила какая-то путаница. Взамен тех, что Одиссей отсылал обратно, ему давали новых, которые оказывались не лучше прежних. Он пытался втолковать лысому куратору, что ему нужны не лишь бы какие солдаты, а лучшие из лучших. На что высокопоставленный большевик ответил:

– Где ж я тебе возьму других! С фронта что ль прикажешь для тебя отзывать людей! Нет уж, бери, что дают, и ещё скажи спасибо за этих. У нас нынче каждый штык и каждая шашка на счету.

Тем не менее, Луков не прекращал при каждом удобном случае повторять, что экспедиция нуждается в более внушительном боевом прикрытии. Особенно Одиссей хотел получить себе в отряд солдат-латышей и китайцев, об отменных боевых качествах и высокой дисциплине которых был наслышан. Но их ему так и не дали, зато после долгих просьб и уговоров лысый пообещал, что часть пути группу будет сопровождать эскадрон ЧОНа во главе с очень опытным командиром.

А пока подполковник Ягелло ежедневно устраивал занятия с красноармейцами из числа недавних кухонных подсобных рабочих и штабных посыльных, улучшая их стрелковую и тактическую подготовку.

Глава 47

Рассказывая новым членам своего отряда об опасностях предстоящего путешествия, Одиссей и сам не раз слышал предостережения благожелателей, чтобы он готовился к риску особого рода. Ведь ему предстояло сунуться на территорию Зверя! Так тут называли главаря крупной басмаческой банды Джунаид-бека. Возглавив экспедицию, Луков по нескольку раз в день слышал: «Берегись оборотня!»; «Не забудь запастись серебряными пулями». Или ехидное: «Помни о чудодейственной силе вывешенных на ночь солдатских портянок, тогда ни один басмач в тигровой шкуре не приблизится к твоему лагерю даже на ружейный выстрел!».

По большей части эти советы облекались в форму шуток, подколов. Однако за ними чувствовался реальный благоговейный страх перед силой, сколь непонятной, столь и грозной. Впрочем до поры Одиссеею было просто некогда забивать себе голову подобной чепухой. Но однажды он получил странное письмо. Конверт подсунули под дверь его комнаты в общежитии.

Анонимный автор письма сообщал, что крайне неразумно отправляться в поход, не разобравшись наперёд во всех рисках предстоящего пути, пусть даже на первый взгляд они кажутся не заслуживающими сколь ни будь серьёзного к ним отношения. Послание заканчивалось так:

«Не сочтите мой поступок за выходку городского сумасшедшего, но я всё же имею дерзость порекомендовать вам переговорить с лицом, способным хотя бы отчасти пролить свет на некоторые обстоятельства, которые представляются мне покрытыми мраком мрачной неизвестности.