Загадка Катилины

— Тем не менее, некоторые из нас не утратили чувства гражданского долга. В следующем месяце предстоит выбрать двух консулов. Среди нас — «этрусских сельских Клавдиев», как мы себя называем — стало традицией собираться перед выборами и обсуждать кандидатов, назначать нашего представителя для голосования в Риме. В этом году моя очередь устраивать собрание. Не важно, что мой дом невелик и у меня не хватает рабов для достойного проведения мероприятия: обязанность есть обязанность. Собрание состоится в конце месяца. Ты окажешь мне величайшую услугу, если одолжишь мне своего повара и некоторых слуг с кухни. Мне они понадобятся всего лишь на пару дней, чтобы приготовить праздничный обед и обслужить как следует гостей на самом празднике. Всего три дня. Для тебя это не слишком обременительно, Гордиан?

— Конечно, нет.

— Я в долгу не останусь. Тебе всегда может понадобиться бык в хозяйстве или лишняя охапка сена. Ведь мы, соседи, всегда должны выручать друг друга, не так ли?

— Да, конечно.

— Надеюсь, ты не прикажешь своим рабам капнуть несколько капель яда в бокалы с вином, чтобы избавиться от досаждающих тебе соседей?

Это была шутка, но я нахмурился вместо того, чтобы улыбнуться. В Риме я слишком часто сталкивался со случаями отравления.

— Ну ладно, Гордиан, не сердись! Я на самом деле поговорю со своими родственниками, скажу им, чтобы они тебя не беспокоили.

— И я тоже в долгу не останусь!

— Какого из кандидатов ты нам посоветуешь? Консульство твоего друга, Цицерона, было довольно успешным. Мы ничего не имеем против него, хотя он и защищал тебя в суде по делу о завещании Луция. Ты должен гордиться таким другом. Он оказался очень хорошим консулом — жалко, что нельзя его избрать на два срока подряд. По крайней мере, он бы оставил не у дел этого ненормального — Катилину. А так его теперь ничем не остановишь, или, как говорят…

— Пожалуйста, Клавдия, не надо о политике…

— Да, да, конечно, ты и так устал от нее.

— Вот именно. Я, может, и скучаю по Риму, но…

Тут снизу, из долины, донесся голосок. Это кричала Диана, которую послали за мной — дело близилось к обеду. Я видел, как она вышла из дверей библиотеки и прошла по саду. Для ребенка ее волосы были необыкновенно густыми и темными, в солнечном свете они отливали почти синим. Одета она была в короткую желтую тунику, руки и ноги оставались неприкрытыми. Кожа ее казалась почти бронзовой, как и у ее матери. Она выбежала в ворота и проворно устремилась вверх по тропинке, мимо виноградников и загонов для коз. У подножия холма, в оливковой рощице, она исчезла. Потом я снова заметил ее желтую тунику среди листвы и услышал ее смех и крик:

— Я тебя вижу, папа! Я тебя вижу!

Через мгновение она уже сидела у меня на коленях и хихикала, задыхаясь от быстрого подъема.

— Диана, ты помнишь нашу соседку? Это Клавдия.

— Да, да, я помню. Ты живешь в лесу? — спросила Диана.

Клавдия рассмеялась.

— Нет, моя дорогая. Я пришла сюда, только чтобы встретиться с твоим папой. Я живу в долине по другую сторону холма, в своем собственном поместье. Ты можешь приходить ко мне в гости.

Диана серьезно посмотрела на нее и повернулась ко мне.

— Мама говорит, чтобы ты пришел немедленно, а то она отдаст твой обед козам!

Мы рассмеялись и поднялись с пеньков. Клавдия попрощалась со мной и исчезла в лесу. Диана обвила ручками мою шею, и я отнес ее домой на руках. После обеда стало еще теплее. Все вокруг — животные, рабы, дети — забрались в тенек и уснули. Но я не стал дремать. Я прошел в библиотеку, взял в руки пергамент и стиль. На пергаменте я начал рисовать круги с зазубринами, стараясь представить себе мельницу, которую хотел построить Луций Клавдий на своем участке реки.

Вокруг меня воцарились тишина и покой, поэтому мне никто не мешал, и я вовсе не скучал. Какой же я дурак, подумал я, что сказал Клавдии, будто скучаю по городской жизни! Никто и ничто в мире, ни человек, ни даже Бог, не могли заставить меня вернуться к прежней жизни.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Десять дней спустя, когда я снова занялся проблемой водяной мельницы, ко мне вошел Арат и привел с собой повара и двух его слуг. Конгрион был человеком не худым, да и какой из него был бы тогда повар? Как однажды заметил Луций Клавдий, тот повар не повар, чье телосложение не доказывает, какие изумительные деликатесы может он готовить. Конгрион не был лучшим поваром Луция — тот трудился на Палатинском холме в Риме, где Луций давал званые обеды для своих друзей. Однако мой покойный друг был не тот человек, который способен лишать себя удовольствий в жизни, где бы он ни присутствовал; его сельский повар вполне удовлетворял моим вкусам.

Еще не наступил жаркий день, а Конгрион уже вспотел. Два его помощника стояли позади, из чувства уважения к своему наставнику.