Ничто, кроме цифр и красноречивой совокупности элементов этого «ребуса», не говорило в пользу моей догадки, но ведь… Если я понимал, что этого мало, то соседний рисунок в третьем ряду снизу по левой стороне демонстрировал ступенчатый узор в виде кирпичиков, а он-то, как я уже толковал, был знаком белков — продукта генов. Эту мысль подтверждали и другие рисунки, рассеянные по многим страницам кодекса, а среди них — в особенности тот, на котором такие же ступенчатые кирпичики служили опорой для человеческой головы и Древа Жизни. Оба эти символа идеально увязывались с толкованием белков как кирпичиков. Возвратившись на 52-ю страницу, я увидел в самой ее середине символ места, где возникают люди — Тамоанчана: набор перьев, или сжатых ярем-хромосом, и растение малинами, «скрученное», со струйкой крови, символизирующее преобразование «кодовой записи» двойной гелисы в тело. Далее изображена гора-организм, образованная, как я счел, этим комплектом хромосом, а рядом — ее творение: яйцо — драгоценный сосуд, наполненный живой водой. Повыше расположены по-разному составленные «белковые» структуры, обозначенные только четырьмя колерами.
Наверху слева, окруженная «белками» — она вся из них состоит, — нарисована агава. Оказывается, именно она была предметом всей этой рисованной «лекции». Да, агава, дающая сок для одного из основных напитков американских народов, была конечно же достойна попасть в священную книгу миштеков. Впрочем, на уровне клеток для миштеков не было существенной разницы между человеком и растением. Эти создания различались только «масками», только «кожей», являясь в принципе одной и той же субстанцией, но по-разному сформированной их богами.
Я снова вернулся к тому углу страницы, откуда следовало начинать ее чтение: к черным богам. У первого из уст появляется Слово — «ленты, упавшие с неба», в которых я усматривал символ генетической информации. Второй поставляет «строительный материал» — покрытое точечками вещество, которому в соответствии с «записью» предстоит стать телом. Третий, окруженный звездными глазами, олицетворяет необходимый для возникновения растения, животного и человека фактор — процесс преобразования материи. Ибо эти глаза, нарисованные на схеме клеток, наполовину белые и наполовину черные, символизируют превращение неживого вещества в живое.
Здесь следует заметить, что черные фигуры богов, вероятно, изображают Шолотля, двойника Кецалькоатля в подземельях, а также дух, душу, вообще второе «я»,
Всю эту страницу украшает и как бы поддерживает понизу фриз со знаками Венеры, тем самым, бесспорно, помещая все вышеназванные события на небе. Так я вновь получил серьезную поддержку в своем предположении относительно того, что «небо» для древних мексиканцев находилось внутри живых существ.
К рисованным подтверждениям генетического значения «четырех колеров» я мог добавить еще одно, со. страницы 50-й того же кодекса (рис. 87). Здесь изображенные в двух клетках, двух «колерах» — как бы записанные — идеи крови и сердца по мановению присутствующего бога Миктлана превращаются из «записи» в настоящие кровь и сердце!
И наконец, было еще подтверждение реченное. В числе ацтекских текстов сохранился и тот, который по древнему обычаю произносил перед домашним алтарем отец дочери, растолковывая ей идеи веры, этические принципы и смысл человеческого бытия. Вот так начиналось это поучение:
Конечно, сказал я себе, эти слова можно понимать как угодно, если не знаешь, что такие понятия, как «драгоценный камень», «перья кецаля», «кровь», «цвет» («колер»), «отражение» («двойственность») входили в катехизис ацтеков и имели для них строго определенные бытийные значения — те же, что и в рисованной версии их священных книг.