Загадка Эндхауза

— Вы представляете, Гастингс, — проговорил он, — тот дом — ну, самый крайний, мы им так восхищались, — принадлежит мадемуазель.

— Да что вы? — удивился я, хотя никак не мог припомнить, когда же это я восхищался этим домом. По чести говоря, я его даже не заметил. — У него такой мрачный и внушительный вид, добавил я, — наверно, оттого, что он стоит на отшибе.

— Он так и называется: «Дом на краю», — сообщила девушка. — Я его люблю, но он совсем развалина. Дунь — и рассыплется.

— Вы последняя представительница старинного рода, мадемуазель?

— Да ну, какой там род. Впрочем, Бакли живут здесь уже лет двести-триста. Мой брат умер три года назад, так что я действительно последняя в семье.

— Печально. И вы живете в доме одна, мадемуазель?

— О, я ведь тут почти не бываю! А если приезжаю, у меня всегда собирается теплая компания.

— Как это современно! А я-то уж представил себе вас в таинственном и сумрачном особняке, над которым тяготеет фамильное проклятие.

— Какая прелесть! У вас, наверное, очень богатое воображение. Нет, надо мной ничто не тяготеет. А если в доме и завелся призрак, он хорошо ко мне относится. За три последних дня я трижды избежала верной смерти. Можно подумать, что меня заколдовали.

— Избежали смерти? — встрепенулся Пуаро. — Это любопытно.

— Да нет, ничего особенного, чистая случайность.

Вдруг она резко наклонила голову — мимо пролетела оса.

— Противные осы! Здесь, наверное, близко гнездо.

— Пчелы и осы… вы их не любите, мадемуазель? Они вас когда-нибудь жалили?

— Нет… просто действует на нервы, когда они проносятся у самого лица.

— Пчелка в чепчике, — проговорил Пуаро. — Ваша английская поговорка.

Принесли коктейли. Мы подняли фужеры и обменялись обычными незначащими фразами.

— А я ведь и в самом деле шла сюда на коктейль, — сказала мисс Бакли. — Наши, наверное, удивляются, куда я запропастилась.

Пуаро откашлялся и поставил фужер.

— Чего бы я не дал за чашку густого, хорошего шоколада, — вздохнул он. — Но в Англии его не делают. Однако и у вас есть приятные обычаи. Молодые девушки… их шляпки надеваются и снимаются… так легко… так мило…

Девушка удивленно посмотрела на него.

— Что вы имеете в виду? А как же им сниматься?

— Вы говорите так, ибо вы молоды… да, очень молоды, мадемуазель. А для меня самым естественным кажется тщательно уложенная высокая прическа… вот так… и шляпка, прикрепленная множеством булавок, здесь, здесь, здесь, — и он с ожесточением вонзил в воображаемую шляпку четыре воображаемые булавки.

— Но это же неудобно!

— Еще бы! Конечно! — воскликнул Пуаро. Ни одна светская страдалица не произнесла бы этих слов с большим чувством. — При сильном ветре это было мучительно… у вас начиналась мигрень.

Мисс Бакли стащила свою простую широкополую фетровую шляпку и бросила ее рядом с собой.

— А теперь мы делаем вот так, — она засмеялась.

— И это разумно и мило, — с легким поклоном ответил Пуаро. Я посмотрел на девушку с интересом. Растрепанные темные волосы придавали ей сходство с эльфом. Да и не только волосы. Круглое выразительное личико, огромные синие глаза и еще что-то — притягательное и необычное. Какая-то отчаянность? Под глазами у девушки запали темные тени.

Терраса, на которой мы сидели обычно, пустовала. Публика собиралась на другой террасе, она находилась сразу же за углом, там, где скалистый берег обрывисто спускался к морю.

Из-за этого угла и показался сейчас краснолицый человек, который шел вразвалку, сжав руки в кулаки. От него веяло чем-то лихим и бесшабашным — типичный моряк.

— Понять не могу, куда она запропастилась, — он изумлялся так громко, что его без труда можно было расслышать. — Ник! Ник!

Мисс Бакли встала.

— Я так и знала, что они будут волноваться. Ау, Джордж! Вот она я!

— Живее, детка! Фредди до смерти хочется выпить…

Он с нескрываемым любопытством взглянул на Пуаро. Мой друг, должно быть, сильно отличался от большинства знакомых Ник. Девушка сделала широкий жест рукой, как бы представляя их друг другу.

— Капитан третьего ранга Челленджер-м-м…

К моему удивлению, Пуаро и не подумал прийти к ней на помощь. Вместо того, чтобы назвать себя, он встал и, склонившись в церемонном поклоне, забормотал:

— Из английского военно-морского флота?.. Я преклоняюсь перед английским флотом.

Сентенции такого рода обычно ставят англичан в тупик. Капитан Челленджер покраснел, и Ник Бакли взяла инициативу в свои руки.

— Пошли, Джордж. Хватит считать ворон. А где же Фредди с Джимом?

Она улыбнулась Пуаро.

— Спасибо за коктейль. Надеюсь, с лодыжкой все обойдется.

Кивнув мне, она взяла моряка под руку, и они скрылись за углом.

— Так, стало быть, это один из приятелей мадемуазель, — задумчиво проговорил Пуаро. — Из ее теплой компании. Что же мы можем сказать? Каково ваше просвещенное мнение, Гастингс? Подходит он под вашу категорию «славного парня»?

Я замялся, пытаясь понять, какой смысл, по мнению Пуаро, я вкладываю в эти слова, затем довольно неуверенно согласился:

— Он показался мне симпатичным… м-да… если можно судить по первому впечатлению.

— Занятно… — проговорил Пуаро.