Загадка Бомарше

— Сын дома. Ой, я же должна бежать к нему.

— Подождите еще две минуты. Значит, мир?

— Я чувствую, вы хотите повторить поцелуй, — лукаво поглядела она на него.

— В общем, да, — улыбнулся в ответ Феоктистов. — А я чувствую, что вы совсем не против.

В общем, да, — тоже улыбнулась она.

Внезапно они оба одновременно засмеялись, а затем оказались в объятиях друг друга.

— И что все это обозначает? — прошептал Феоктистов, не выпуская из объятий Аркашову.

— А это вы уж сами решайте.

— А вы для себя решили?

— Кое-что решила, а кое-что нет.

— А можно узнать это кое- что?

— Пока нет. Пока я решила кое-что только для себя. А вам я советую ничего не принимать всерьез. Скоро премьера, вы вернетесь домой. А там все будет выглядеть по-другому.

— Этого я и боюсь.

— Ничего не надо бояться. Все, что не делается, все к лучшему.

— Даже если все катится к чертовой матери? — отодвинулся он от нее, чтобы лучше разглядеть выражения ее лица.

— Разумеется. Если это катится к чертовой матери, значит туда этому и дорога.

— А если туда же качусь и я? Значит, и мне туда дорога?

— А вы на самом деле не знаете, куда катитесь. Между тем, то, что вам кажется, и тем, что есть на самом деле, может быть гигантская разница.

— Знаете, я почти готов вам поверить. Вот до чего вы меня довели.

— Это еще только самое начало. Извините, в подъезде было замечательно, но мне пора.

— Я вас провожу.

— Нет, я хочу побыть одна. Мне сегодня нужно ваше незримое присутствие. Иногда это продвигает отношения людей гораздо дальше, чем постоянный контакт между ними. И уж тем более в таком случае вы не будете говорить мне колкости.

— Я уже дошел до того, что соглашаюсь и с этим вариантом, — вздохнул Феоктистов. — Пойдемте. Кстати, на улице не слышно дождя.

— Жаль, а мне сейчас хотелось пройтись под дождем. Идемте.

Глава 28

Бомарше в домашнем халате, с всклоченными волосами, сидел в своем кабинете и прислушивался к крикам толпы, доносящимся с улицы. Весь его вид свидетельствовал о крайней тревоге.

Вбежавший слуга сообщил неприятные известия.

— Мсье, они уже совсем близко, и их очень много. Может быть, несколько тысяч.

— Чего хотят эти негодяи? — спросил Бомарше.

— Они кричат, что хотят обыскать ваш дом. Кто-то им сказал, что здесь хранится много оружия.

— Ах, они желают обыскать мой дом. Им понадобилось оружие, и они решили, что мой дом им целиком набит. Так поможем же им. Пусть видят все, что в нем есть. Открывайте все двери, все шкафы, все ящики столов. Не обращайте внимания на то, что лежит внутри. Пусть они видят, что я ничего не скрывают от революционного народа, что я чист перед ним. Я сам их встречу, и стану экскурсоводом по моему дому. Лучшего провожатого им не найти. Я не боюсь этих людей, я никогда никого не боялся, и сейчас не собираюсь этого делать.

В это время в кабинет вбежал Годен, вид его был чрезвычайно встревоженным.

— Они совсем близко и настроены очень агрессивно. Пьер, вам надо немедленно покинуть дом. Риск очень велик, — обратился Годен к Бомарше.

— Ни за что! Я не отступлю перед ними. Я ни в чем не виноват, чтобы прятаться.

— Эти люди не собираются выяснять, виноваты вы или не виноваты. Разве вы не знаете, что такое толпа и как она склонна к самосуду. Достаточно одной искры, чтобы она вспыхнула. И тогда ее никто не остановит. Разве вы забыли, как она себя ведет в последнее время. Одно дело риск, а другое дело безрассудство, — пытался образумить друга Годен.

— Ну, хорошо, мой друг, вы меня уговорили, — согласился с ним под напором его аргументов Бомарше. — Глупо быть растерзанным людьми, которых ярость и гнев превращают в зверей. Но, куда же бежать?

— Вас ждут в соседнем доме, через улицу. Поторопитесь. — Годен бросился к окну, чтобы посмотреть, что там происходит. — Они уже видны. Скорей, через черный ход! — Закричал он. И в следующую секунду отчаяние охватило его. — О поздно, несколько минут промедления сделали свое дело.

По лестнице в коридоре раздался топот ног. Бомарше и Годен переглянулись, бежать уже было поздно. Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилось несколько человек.

— Я комиссар прокураторы Коммуны, — представился один из них и протянул Бомарше какую-то бумажку. — Вот ордер на обыск в вашем доме, гражданин Бомарше.

— Ищите, мне нечего скрывать. Какой ужасный парадокс, я тот, кто столько сделал ради того, чтобы была разрушена деспотия, являюсь объектом гонения властей. Смотрите, я готов перед вами даже предстать в чем мать родила, если это поможет делу революции. — Бомарше пытался шутить, но комиссар никак не реагировал на его высказывания.

— У нас есть сведения, что в доме спрятано оружие. Будет лучше, если вы его выдадите сами, — предложил комиссар Бомарше.

— Мое оружие — это мое перо. Другое оружие я в жизни брал крайне редко. Здесь нет того, чего вы ищете.

— Посмотрим. Приступайте, — скомандовал комиссар революционерам.