Задумай число

Девушка вдруг остановилась, как будто было ещё что-то, о чем им следовало поговорить. От холода щеки её сразу порозовели, на висках появилась сеточка синих вен.

Борку вдруг захотелось, чтобы эта девушка, стоящая на ветру у церкви, осталась с ним; если она уйдёт, ему будет ещё более одиноко.

— Хотите посмотреть на то место, где похоронят его пепел?

— Об этом я и хотела спросить, если только…

— Сюда.

Дорогу он нашёл не сразу. Участок был запущенным, на нем выделялся прямоугольник — очевидно, до недавнего времени здесь стоял другой надгробный камень. Борку захотелось спросить, что же именно говорил о нем отец, но он никак не мог сформулировать вопрос. Некоторое время они молча стояли у места захоронения.

— Когда-нибудь я принесу сюда цветы, — сказала она.

— Но вы не можете… — Он заколебался. — Вы не можете приносить цветы на все…

— Ваш отец — это особый случай. Не знаю, как это выразить, — он был таким скромным…

Она посмотрела на него с полуулыбкой. Голос у неё был сухим и невыразительным.

— У вас есть машина?

Она покачала головой.

— Сделайте мне одолжение, позвольте подвезти вас… Не хочется быть одному.

Ему все ещё не хотелось расставаться с ней, когда он вёз её к станции, которую она назвала.

— Расскажите мне ещё что-нибудь о моем отце.

— Вряд ли я смогу добавить что-то к тому, что уже сказала. Мне он очень нравился, и я думаю… Я думаю, он был счастлив, имея возможность хоть с кем-то поговорить… Он хотел знать все обо мне.

— В самом деле?

— Казалось, ему все интересно.

Борк подумал, не пригласить ли её на рюмку вина или чашку кофе. Впереди уже показалась станция пригородной электрички, и он снизил скорость.

— Иногда, — сказала она, когда машина остановилась, — мне казалось, что ему легче говорить со мной, чем с кем-либо иным. Знаете…

— Да?

— Он очень любил вас.

— Ну…

— Весной я приеду сюда и положу цветы на его могилу. Спасибо, что подвезли.

Мириам вытащила из сумки маленькую бутылку портвейна в обёрточной бумаге.

— Все собрались? Йорген? Рюмки несёшь?

Из задней комнаты вышел Берг с пятью маленькими рюмками.

— Что происходит? — спросил Корделиус, появляясь в дверях своего стеклянного кабинета; до открытия банка оставалось двадцать минут.

— Берг и я хотим кое-что сообщить.

— Мы собираемся пожениться, — заявил Берг.

— А мы ничего особенного не замечали… — сказал кто-то.

Были произнесены соответствующие поздравления, выпит слишком сладкий портвейн; Симонсен решил, что пора поцеловать невесту, и ему предложили щеку. Мириам и Борку щеку подставила.

— Мне думается, это ведь не единственное, что нам надо отпраздновать, — сказал Берг.

— Что вы имеете в виду? — Корделиус немедленно учуял намёк на себя.

— Что если один из нас подал заявление на свободное место в Копенгагене и у него есть шансы на перевод? Управляющий, например?

— Ещё нет ничего определённого. Я подал заявление на всякий случай. Я бы сказал вам об этом, но… официально ещё ничего нет, и я…

— Но между нами?

Корделиус улыбнулся.

— Тогда нужно выпить двойной тост, — сказал Берг. — И не говорите, что в нашем маленьком банке никогда ничего не происходит.

Мириам налила в рюмки.

— Кстати, это мне кое-что напомнило, — сказал Берг, вытаскивая из портфеля утреннюю газету. — Тот фальшивый Дед Мороз получил три года. Теперь надо, чтобы нашли и нашего грабителя.

— И сто восемьдесят восемь тысяч крон.