Задолго до Истмата

— Парламентеры! — удивленно выдохнул Волков. — Господин главнокомандующий, парламентеры с белым флагом! Прикажете возглавить аккордную группу?

— Гм! — задумался Петр Данилович. — Сдается мне, что до аккорда еще далече, но на всякий случай... может, не стоит рисковать лично?

— Я в бронике, — лаконично ответил Волков, — так я пошел?

— Ступайте с богом! — неохотно согласился Басманов. — Но поостерегитесь там, на рожон не лезьте.

Неладное Андрей Константинович заподозрил сразу. У лютеран и так не шибко живые лица, но суровое лицо офицера-парламентера ему кое-что напомнило. Волков вынул из кармана недавно отчеканенную в Стокгольме монету в десять крон и внимательно посмотрел на аверс. Так и есть. Пришлось «старому генералу» кряхтя слезать с лошади. Андрей Константинович снял шляпу и поклонился.

— Рад видеть вас в добром здравии, ваше величество, — произнес он, тщательно подбирая слова. За время своего посольства в Париже Волков неплохо насобачился трещать на тамошнем диалекте. А в том, что шведский король знал французский, он был уверен.

— От этих русских ничего не скроешь! — ворчливо произнес Карл, слезая с лошади. — С кем имею честь разговаривать?

— Генерал Волков! — отрекомендовался Андрей Константинович.

— Тот самый граф Волков! — произнес спутник короля, также спешившись. — Граф Пипер!

«Однако! — мысленно присвистнул генерал. — Непростые это парламентеры».

— Я бы предпочел разговаривать с вашим главнокомандующим! — сказал король, оглядевшись. — Это возможно?

— Отчего ж, — пожал плечами Волков, — попрошу вас следовать за мной.

Спустя пять минут на наблюдательном пункте шведского короля радушно приветствовал Петр Данилович Басманов. Радушно, но с некоторым изумлением. Французский язык Басманов знал хуже, чем немецкий, но Волков немецкого не знал вообще, поэтому изъясняться пришлось на французском. Карл же отменно владел и тем, и другим.

Не зная, как начать беседу, чтобы его не заподозрили в утере воинского духа, шведский король озирался по сторонам. Увиденное лишь укрепило его в своей правоте.

— Мне кажется, генерал, — произнес он медленно и с расстановкой, — что я бы мог потерять здесь свою армию.

— Вполне возможно, ваше величество, — любезно ответил Басманов, — как вы видите, мы готовились лишь к обороне.

— Надо отметить, что подготовились вы превосходно! — В голосе Карла почти не слышалось досады. — Однако вы меня так великолепно встретили, что я принял решение не предпринимать атаки.

Предвидя уточняющий вопрос, он, помедлив, добавил:

— Я вообще принял решение не воевать с Россией. Нам с вами делить нечего, а о ваших северных землях, то есть наших южных, можем как-то договориться и без военных действий, не так ли, Пипер?

— Совершенно верно, ваше величество!

В те былинные времена королевского слова было достаточно для объявления перемирия, тем более слова короля Швеции. Карл бы охотнее принял смерть, чем нарушил свое обещание, поэтому получившие «отбой» артиллеристы принялись банить стволы и собирать пустые гильзы. Недоверчивый Басманов приказал переднему краю обороны не покидать своих мест, а остальным эшелонам было разрешено убыть в палаточный городок, отстоящий от основных позиций в половине версты восточнее.

Карл, в свою очередь, передал с гонцом запечатанный приказ Реншильду основной массе войска сниматься и идти к Ревелю. Всласть навоевавшийся монарх решил отбыть домой в Стокгольм. Перед своим отъездом он изъявил желание посетить новую столицу России.

— Не имея возможности побывать в Москве, никогда себе не прощу, что не увидел Софибурга, — сказал он, глядя с надеждой на Волкова.

Вновь от русского лагеря поскакал гонец, но в противоположном направлении. Зная великодушие Софьи, Андрей Константинович попросту упреждал ее о высоком визитере. Гонец ускакал, а из ставки шведов прибыл эскадрон личной гвардии короля для сопровождения его в русскую столицу. Вместе с эскадроном прискакал взволнованный Реншильд, полагающий, что короля коварные русские похитили и вынудили написать такой необычный приказ.

Петр Первый набил бы дураку морду, но Карл лишь сверкнул очами бешено, и рьяный тезка его ускакал обратно — готовить войска в путь. Собираясь отправляться, король Швеции еще раз окинул взором «линию Степанова» и патетически произнес:

— Вот здесь я едва не растерял всю свою славу, а вы, господа, едва ее не нашли!

Наклонившись в седле к Волкову, Степанов прошептал:

— Верно заметил, сволочь, немного куражу нам бы не помешало.

Граф хмыкнул и дал лошади шенкеля.

Глава 16. Гея. 1702 Братание и сестрение

— Пипер! — воскликнул король, когда вдали засверкали купола храма Святой Софии. — Как жаль, что нам не суждено войти в этот город победителями! Что скажете?

— Скажу, что я рад, что меня не ввели сюда как пленника! — буркнул реалистически настроенный премьер-министр. — Я до сих пор не могу забыть русских флешей и реданов.

— Карл, вы — зануда! — весело рассмеялся король.