Задание(Повесть)

Вообще, как понял Сергей, Пашка вел себя там независимо и даже вызывающе. Наверно, это было правильно, во всяком случае похоже, что Краузе Пашка нравится и он ему доверяет.

Пашке Сергей дал задание познакомиться с Житухиным, зайти к нему в комнату под предлогом того, что ему что-то нужно из оборудования зоологического уголка.

Через два дня Пашка доложил, что знакомство состоялось. Он пришел к нему порыться в старых чучелах птиц.

Житухин сидел на кровати и пил самогон, закусывая прямо от целой луковицы. И при этом был вроде не пьян, но разговорчив. Поговорили о том, о сем, ничего особенного сказано не было, но Пашка заметил, что Житухин настроен мрачно.

Напоследок Житухин попросил убрать из комнаты чучело филина, сказав, что оно его пугает вечерами. И хоть он закрыл его старой наволочкой, все равно лучше убрать. Пашка забрал чучело и спросил, не надо ли веников для бани — у него насушены. Житухин сказал, что надо в пятницу. И попросил Пашку прийти вместе с ним мыться, один он боится. Пашка удивился, чего там страшного может быть. Житухин сказал, что боится партизан, а мыться вместе с немцами или Шубиным ему противно. Пашка сказал, что ладно, придет, если выберет время. И тут Житухин стал ругаться и проклинать свою жизнь. А Пашка ушел.

Вечером в пятницу, когда Лешка прибежал с сообщением, что Житухин пошел в баню, а шубинская сноха, топившая баню, ушла в дом, Сергей вышел из времянки. Вечер был темный, безлунный. Лешка повел Сергея огородами, но они чуть не натолкнулись на двух немецких солдат — те стояли возле уборной и разговаривали. Пришлось дожидаться, пока они уйдут. Наконец добрались до бани. Женька сторожил невдалеке. Сергей сказал ребятам, чтобы они следили за шубинским домом и вообще за всеми подходами и, если кто-нибудь пойдет к бане, задержали бы любой ценой.

Окна шубинского дома были ярко освещены, там слышалась музыка — заводили патефон. Полицаи гуляли. Напьются, и придет в голову попариться, благо баня топлена. Надо было спешить.

Сергей дернул дверь, она была заперта. Он постучал в запотевшее оконце.

— Паша? — спросили из-за двери.

— Да, — сказал Сергей.

Звякнул крючок, Сергей толкнул дверь. Голый Житухин, прикрывающийся веником, попятился от него.

— Не пугайтесь!

Сергей запер наружную дверь, но тут Житухин юркнул из предбанника в парилку и закрыл дверь. Слышно было, как он пытается всунуть в ручку какую-то палку.

— Ведите себя тихо, и с вами ничего не случится, — сказал Сергей и потянул за ручку. Дверь открылась. Житухин в страхе смотрел сквозь пар на Сергея. Тот вошел и сразу присел — такой жар плавал под потолком. На скамье стояли две коптилки, призрачно освещавшие помещение.

— Садитесь, — сказал Сергей, — мне надо с вами поговорить.

Житухин послушно сел. Борода его была в мыльной пене. Он молчал, прислушиваясь к чему-то, а глаза бегали по лицу Сергея.

— Не беспокойтесь, нас надежно охраняют, — на всякий случай сказал Сергей и продолжал, — вы — Житухин Иван Михайлович, тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года рождения, по образованию художник-гравер. Но честный труд вас не привлекал. Дважды судились, в сороковом году освобождены из заключения и жили в Сиверской на поселении.

Житухин не шевелился, во все глаза глядя на Сергея.

— В Ташкенте, — спокойно продолжал Сергей, — до недавнего времени жила бывшая ваша жена, Бакшеева.

Сергей сделал паузу, и тогда Житухин выдавил:

— Почему — до недавнего?

— Она умерла.

— А что с ребенком? — не сразу спросил Житухин.

— Поздновато вы заинтересовались судьбой дочери, поздновато.

— Но все же?

— Она учится в интернате. Она знает, что ее отец был фальшивомонетчиком, но не знает, что он стал предателем Родины.

— Это не так! — быстро сказал Житухин, выставляя вперед руки.

— Вы участник фашистской диверсии против Ленинграда. Вы печатаете фальшивые карточки. Что — не так?

Житухин судорожно вздохнул и опустил голову.

— За измену Родине вы приговорены к смертной казни.

Житухин отшатнулся, вскочил.

— Сейчас?.. — прошептал он, вглядываясь в Сергея. — Не имеете права! Если бы добровольно… Приехали в машине, с оружием, вывели, не дали вещей собрать… Меня заставили силой! И что мне было делать? Сказать — не буду? Да что вы понимаете? Вам легко говорить, вас много, вы с оружием, а вы бы попробовали один! Среди них… Ну и стреляйте, черт с вами! Стреляйте!

— Сядьте и перестаньте кричать, — сказал Сергей, — вы можете искупить вину.

Житухин опустился на лавку, недоверчиво глядя на Сергея.

— Ну да! Подложить мину — и самому… Кровью смыть, как это там говорится… Нет! Я не смогу.

— Давайте без истерик, Житухин. Вы можете принести пользу Родине, оставаясь живым.

— А где гарантия, что я все же останусь…

— Никаких гарантий я вам не дам, — перебил Сергей, — кроме одной: если вы откажетесь помогать нам, я вам гарантирую…

— Я понял! Я согласен!

— Так… Что вы делаете для Краузе?

— Печатаю продовольственные карточки. Ну, потом кое-какие исправления в разных документах…

— Каких документах?

— Паспорта, военные билеты… — Житухин суетливо поглядывал на дверь, нервно потирал руки.