Задача выжить

– База вызывает «рыболова». Вы пропустили время сеанса. Объясните причину. Повторяю, база вызывает «рыболова»!

Виктор указал на рацию и сказал, что нужно произнести. Константин Иванович подтвердил, что всё понял, нажал на кнопку вызова и отчётливо произнёс:

– База, это «рыболов». Встретили сильный отряд. Ведём переговоры. Дополнительной информации передать не можем. Остальным группам просьба сменить частоту. Следующий сеанс связи будет завтра в девять утра.

– Поняли вас, «рыболов». Оставайтесь на этой волне. Ждём следующего сеанса связи. Удачи. Всем остальным группам сменить частоту, семнадцатый код для шифрования.

Получилось! Можно было уже не так спешить – у них в запасе теперь имелось целых одиннадцать часов на то, чтобы убраться подальше. Оставалось теперь провести достойные похороны Галины и расплатиться с деревенскими. Константин Иванович обещал сам выяснить у местных насчёт размера награды. Вернулся он достаточно быстро, не прошло и десяти минут.

– Не знаю насчёт Татьяны Хмельницкой, она на операции, я с ней не смог поговорить. Но из остальных никто не хочет оставаться в Думино. Все понимают, что не завтра, так послезавтра придёт новый отряд карателей, справиться с которым они не смогут. Местные жители просят разрешения идти с нами.

Это сильно упрощало дело. Всё имущество и все грузовики сохраняются, к колонне добавится вооруженный пулемётом «Патриот». Виктор сказал Константину Ивановичу взять «думинских» в свою группу и велеть им собирать вещи – завтра рано утром колонна должна покинуть деревню. Тут подошла Лиза и сказала, что для похорон всё готово.

Галя выглядела прекрасно в снежно-белом платье невесты. Виктор и не подозревал, насколько Галина могла быть красивой. Он встал на одно колено и поцеловал мёртвую подругу. Девушки стали класть цветы, очень много цветов. На этот раз Виктор смог сдержаться – ему полагалось выглядеть сильным в глазах остальных членов отряда. Он сам произнёс прощальную речь и, хотя в его душе всё плавилось от горя, не позволил своему голосу дрожать.

Немного смущаясь, Виктор положил в гроб в ноги своей мёртвой подруге сложенный камуфляж и карабин – хотя эти вещи и сильно контрастировали с воздушно-прекрасным обликом Гали, но так было нужно. Сам вместе с Константином Ивановичем опустил крышку гроба. Сам помогал опускать гроб в могилу. Сам засыпал землей. Ни одной слезинки не появилось у Виктора. Но если бы хоть кто-нибудь из присутствующих знал, каких усилий ему это стоило! Умерла часть его души. Вместе с ней умерла беззаботность и весёлость. Виктор чувствовал себя так, словно за этот день он постарел сразу на десяток лет. Не исключено, что именно так оно и было.

Ещё одно испытание ждало его по возвращению в деревню. Когда Виктор стал собирать свои вещи в рюкзак, то обнаружил сушащееся на верёвке его бельё, заботливо отстиранное руками Галины. Это выглядело словно подарком с того света. Несмотря на все старания, на глаза Виктора опять навернулись слёзы.

Этой ночью молодой человек не спал. До самого рассвета он просидел у могилы своей подруги. Это было самое меньшее, чем он мог отблагодарить Галину за всё то, что она для него сделала. Уже в пятом часу утра его позвала дежурившая в лазарете Татьяна Хмельницкая – сказала, что раненый Кузьмич зовёт его к себе. Старик находился в сознании и даже попытался улыбнуться.

– Всё-таки здорово мы их вчера прищучили! – сквозь боль проговорил Кузьмич. – Ты видел, как я поджег этот чёртов БТР? Здорово, правда?

Виктор как раз этот момент боя не видел, но сейчас не стал расстраивать старика. Кузьмич же посерьёзнел и сказал:

– Танька зря пытается меня успокаивать. Я и без неё знаю, насколько плоха моя рана. Виктор, уважь просьбу умирающего, возьми её в отряд к девчонкам. Внучка у меня совсем ещё беспомощная, хоть и пытается казаться большой и взрослой женщиной. Она одна не выживет. Возьми её и уезжай. А я тут останусь.

– Дед, я тебя не оставлю тут одного! – заплакала находящаяся тут же в комнате Татьяна. – Мы возьмём тебя с собой.

– Нет, не нужно. Жить мне осталось несколько часов, я это чувствую. Я хочу умереть в этом доме. Его ещё прадед мой строил. Тут я родился, тут жил, тут и помру. Есть у меня одна мысль… Я слышал, что у вас рация осталась тех бандитов. Так?

Виктор подтвердил, не понимая ещё, к чему клонит старик.

– Дайте рацию мне! Как вы уедете, я вдоволь наболтаюсь с теми мерзавцами. Уж у меня найдутся слова для тех, кто убил твою возлюбленную и меня самого подстрелил. Они вовек не забудут слова старого Кузьмича! Да я им по ночам буду в кошмарах сниться!

Виктор согласился, попросив только Кузьмича дать их отряду хотя бы полчаса на то, чтобы успеть отъехать подальше от деревни – не хотелось бы, чтобы координаты отряда запеленговали по рации. Старый умирающий дед благословил их в дорогу и, кривясь от боли в разрезанном животе, принялся вслух сочинять текст своего прощального послания для «красноармейских». В этом послании почти все слова поодиночке были цензурными, но общим текстом выходило на редкость обидно.

Новый дом