Задача трех тел

«Майк, я рассказывал тебе о том, как вымерли динозавры: на Землю упал астероид; мир сначала превратился в море огня, а затем погрузился в долгую эру тьмы и холода... Однажды ночью ты очнулся от кошмара — тебе приснилось, будто ты попал в ту ужасную эпоху. Сейчас я скажу тебе то, что хотел сказать той ночью: если бы ты на самом деле жил в меловом периоде, тебя можно было бы считать счастливчиком. Время, в которое мы живем, намного страшнее. Виды животных вымирают сейчас гораздо быстрее, чем в позднем меловом. Нынешнюю эпоху с полным правом можно было бы назвать эпохой массового вымирания. Сынок, то, чему ты стал свидетелем сегодня, — лишь незначительный эпизод в намного более грандиозном процессе. Мы можем прожить без морских птиц, но мы не можем прожить без нефти. Ты в состоянии вообразить себе жизнь без нефти? Помнишь ту чудесную «Феррари», которую я подарил тебе на твой прошлый день рождения и пообещал, что ты сможешь сесть за руль, как только тебе исполнится пятнадцать? Но без нефти «Феррари» — лишь куча металлолома. Когда тебе хочется навестить дедушку, ты садишься в мой личный самолет; каких-то десять часов — и ты по ту сторону океана. Но без нефти тебе пришлось бы болтаться в море на паруснике больше месяца. Таковы законы цивилизации: прежде всего надо обеспечить существование и комфорт человеческой расе. Остальное второстепенно».

Отец возлагал на меня большие надежды, но я их не оправдал. Глаза несчастных, погибающих в нефти птиц преследовали меня все последующие дни и определили дальнейшее течение моей жизни. Когда мне исполнилось тринадцать, отец спросил, кем я хочу стать, когда вырасту. Я ответил: хочу спасать жизни. На самом деле моя мечта не была такой всеобъемлющей, я всего лишь хотел спасать виды, которым грозит вымирание: не очень красивую птицу, неказистую бабочку, жука, на которого никто никогда не обратил бы внимания... Позже, изучая биологию, я специализировался на охране птиц и насекомых. С моей точки зрения, я занимаюсь великим делом. Спасение птиц или насекомых ничуть не менее важно, чем спасение людей. «Все жизни имеют равную ценность» — таков основной принцип общевидового коммунизма.

— Как вы сказали? — Е подумала, что ослышалась.

— Общевидовой коммунизм. Это идеология, которую я сам разработал. Или вера — называйте, как хотите. Ее основное убеждение — что все виды на Земле созданы равноценными.

— Это далекий от практической жизни идеал. Наши сельскохозяйственные культуры — тоже живые виды. Когда речь идет о выживании человечества, равенства, о котором вы говорите, быть не может.

— Рабовладельцы в давние времена наверняка думали о своих рабах примерно так же. И не забудьте о технологиях: настанет день, когда человечество будет производить пищу на фабриках. Поэтому заложить идеологические и теоретические основы следует заранее. В самом деле, общевидовой коммунизм — это естественное продолжение Всеобщей декларации прав человека. Французская революция произошла двести лет назад, а мы с тех пор не продвинулись ни на шаг. Если взглянуть под таким углом зрения, становится видно все двуличие и эгоизм человеческой расы.

— Как долго вы намерены здесь оставаться?

— Не знаю. Если понадобится, посвящу этому всю жизнь. Такое прекрасное чувство! Но где вам его понять...

Эванс явно потерял интерес к беседе. Сказав, что ему нужно работать, он подхватил пилу с лопатой и собрался уходить. Прощаясь, он посмотрел на Е такими глазами, словно разглядел в ней нечто необычное.

На обратном пути один из ее коллег процитировал эссе Председателя Мао «Памяти Бетюна»:

— «Благородный и чистый, человек кристальной честности, чуждый вульгарным интересам». — Он вздохнул. — Оказывается, есть на свете люди, которые и правда могут жить по таким принципам...

Другие тоже выразили как восхищение, так и противоречивые чувства, вызванные в них этим человеком.

— Если бы таких людей, как он, было больше, — сказала Е, в первую очередь, по-видимому, обращаясь к самой себе, — то все повернулось бы совсем по-другому...

Разумеется, никто не уловил скрытого смысла ее слов.

Начальник группы изыскателей вернул беседу в рабочее русло:

— Боюсь, нам не разрешат строить здесь. Начальство забракует.

— Почему? Из всех возможных мест у этого наилучшая электромагнитная обстановка.

— А как насчет житейской обстановки? Товарищи, не концентрируйтесь только на технической стороне дела. Посмотрите, какая здесь нищета! Чем беднее деревня, тем хитроумнее ее жители. Понимаете, что я хочу сказать? Если разместить тут обсерваторию, то c местными будут постоянные хлопоты. Здешние жители будут смотреть на астрономический комплекс как на толстый ломоть, от которого не грех отгрызть кусок!

И действительно, площадку не одобрили, и причина была именно та, на которую указал начальник изыскательской партии.

* * *

Прошло три года, в течение которых Е ничего не слышала об Эвансе.

Но как-то весной она получила от него открытку с одной-единственной строчкой: «Приезжайте. Подскажите, что делать дальше».