Задача со многими неизвестными

— Обычно так и бывает, но мой братец Эндрю всегда был популярен в здешних местах. Особенно в гостинице, где он, кажется, проводил большую часть своего времени, насколько я понимаю. Все предпочли бы, чтобы поместье унаследовал именно он.

— Почему не ты?

Он вздохнул:

— Ты всегда так любопытна? На мгновение Лотти опешила:

— Просто привыкла задавать много вопросов.

— Издержки профессии?

Что-то нечитаемое промелькнуло в ее глазах. «Хорошо, — подумал Корран. — Пусть почувствует для разнообразия, каково отвечать на вопросы».

— Да, — сказала она после недолгого молчания и откашлялась. — Я занимаюсь связями с общественностью.

— Означает ли это, что ты с радостью обсуждаешь семейные проблемы с посторонним человеком?

На ее лице снова появилось странное выражение.

— Нет, пожалуй, нет. Но мы не собираемся оставаться посторонними, да? Мы будем работать вместе в течение целого месяца, и я смогу выиграть пари, — напомнила она. — Мы могли бы лучше узнать друг друга. И я предпочла бы знать правду, а не полагаться на слухи.

— Поместье Лох-Мхорай мое, — сказал Корран. — Такова правда.

— Я не понимаю, почему тебя не любят в деревне.

— Не каждый влюбляется в такого очаровашку, как я, — прорычал он и пожалел о своих словах, когда она хихикнула. Смеющаяся Лотти становилась поразительно хорошенькой.

— О, я понимаю, что не всем нравится твой жизнерадостный, — она подчеркнула это слово, — характер, но ты стал наследником по закону, верно?

Корран раздраженно выдохнул:

— Мой отец всегда хотел отменить ограничение на право наследования поместья. Эндрю был его любимчиком. Об этом все знали. У брата было огромное преимущество, ведь он никоим образом не напоминал ему мою мать. Мой отец так и не простил ее за то, что она от него ушла. Каждый раз, когда он смотрел на меня, он видел ее. Поэтому мне было нелегко сюда приезжать. Но я был совершенно счастлив, пока находился в Лох-Мхорае. Я знал, что чувствует мой отец, и в конце концов смирился с тем фактом, что поместье отойдет Эндрю. Вот почему я пошел в армию. Тогда я решил, что если не смогу жить здесь, то у меня не будет корней, а военная жизнь меня вполне устраивала. Когда моя служба закончилась, я хотел вернуться сюда и купить это поместье. Но потом узнал, что отец послал за мной.

Корран остановился, вспомнив, как в последний раз виделся со своим отцом. И сейчас он не понимал, почему рассказывает об этом Лотти.

— Отец сказал мне, что не собирается менять условия наследования. Я до сих пор не знаю почему. Возможно, он решил, что Эндрю не справится с такой большой ответственностью. Лох-Мхорай отец отдал мне, а все остальное — моей мачехе и Эндрю. Беда в том, что у них не было денег, они жили на широкую ногу последние несколько лет. Осмелюсь предположить, что Мойра решила, будто мебель в доме — меньшее, что она заслуживает. Вот так дом и стал пустым, — сказал Корран.

Лотти оказалась хорошим слушателем. Она пристально смотрела в его лицо, слегка наклонив голову набок, и сосредоточенно слушала.

— Должно быть, ситуация оказалась трудной для всех, — сказала она.

— Для меня она не была трудной, — произнес Корран, доставая тосты, кладя их на тарелку и предлагая Лотти. Она отошла от кухонной плиты и присела за стол. — Я предложил Мойре дом в Лох-Энде, который находится в прекрасном состоянии, но она решила переехать в Эдинбург, заявив при этом, что я выгнал ее из дома.

Лотти нахмурилась:

— Почему бы тебе не рассказать всем правду?

— Потому что мне наплевать на мнение людей! — глухо произнес Корран. Он загрузил новую порцию хлеба в тостер и присел за стол напротив Лотти. — Я понимаю, почему Мойра обижена. Ей всегда было ненавистно то, что я старший сын в семье. Она желала, чтобы я сгинул. — Теперь Корран смотрел на Лотти обиженно и разочарованно. Он был совершенно счастлив, пока она не начала задавать вопросы о его прошлом! — А ты? — спросил он, решив начать расспросы. Он пододвинул к ней масло и джем. — Я полагаю, ты родилась в большой, счастливой семье, где все любят друг друга и ведут праведную жизнь. Лотти услышала насмешку в его голосе.

— Я не могу утверждать, что семья была большой, — сказала она, намазывая тост маслом. — Я единственный ребенок в семье и была бы рада, если бы у меня был брат или сестра, — прибавила она задумчиво. — Моя мать умерла, когда мне было двенадцать лет, а отец умер в прошлом году.

Наступило молчание.

— Извини, — резко произнес Корран. — Я не должен был ерничать по поводу счастливой семьи.

— Все в порядке. Мои родители любили меня и друг друга. У нас была счастливая семья, я думаю.

— Значит, ты тоже сама по себе, — сказал он после короткой паузы.

— Ну, у меня есть бабушка и двоюродный брат… «Филипп мне как родной брат», — подумала она.

И, конечно, существовали тысячи людей в Монтлюсе, которые любили ее и считали своей сестрой. У нее не было оснований думать, будто она сама по себе.

— Мужа нет? Или парня?

— Нет. — Ощущая на себе пристальный взгляд Коррана, Лотти предательски покраснела. Намазав тост джемом, она откусила кусочек. — Нет ни мужа, ни парня.

— Так от кого ты убегаешь?