Задача на выживание

Потянувшись было за комлинком, Прессор вовремя вспомнил о глушении и вместо этого направился к одному из настенных коммов.

— Лучше вызвать еще пару техбригад, — сказал он. — Если это трубопроводные черви, нужно избавиться от них и побыстрей.

— Это точно, — согласился Трилли. — Хочешь, чтобы я подождал тут, пока ты сообщишь Улиару радостную новость?

Прессор скорчил гримасу.

— Давай подождем оба, — сказал он. — Нет смысла поднимать шум, пока не узнаем в точности, что случилось.

— Не говоря о том, что ты не хочешь огорошивать этим Улиара в одиночку?

Прессор набрал на клавишах настенного комма код технического отдела.

— И это тоже, — подтвердил он.

* * *

Главный коридор левого борта дредноута-6 был сплошь завален ржавыми обломками — такого Фел не видел даже на Д-4. Но его главный правобортовый коридор, напротив, оказался почти полностью расчищен.

— Этот они явно используют, — заметил Дозорный, пока группа осторожно продвигалась к корме. — Не слишком интенсивно, но постоянно.

— С чего ты так решил? — спросил Фел.

— По характеру пыли на палубе, — ответил Драск. — Здесь проходит не более двадцати человек каждый день. Возможно, меньше.

— Возможно, лишь десять, — согласился Дозорный. — Два охранника, которых мы оглушили, — по три смены в день; плюс пара-другая посетителей вполне это покроют.

— Командир, — оглянувшись через, плечо, окликнул Захват, идущий во главе группы. — Я выловил впереди голоса.

— Развернуться в цепь, — приказал Дозорный. — Не слишком широко… оставаться в поле зрения.

— Вижу свет, — объявил Захват. — Похоже, идет из каюты.

— Быть наготове, — приказал Фел. — Не исключено, они успели вызвать подкрепление.

Как выяснилось, не успели. А через минуту их группа прибыла. В тюрьму.

Фел не слишком поверил Скайуокеру, утверждавшему, что в сердечнике-хранилище когда-то находилась тюрьма, а ее описание, предоставленное Драском, не убавило его скепсиса. Но по поводу этого места у него сомнений не было. Раньше тут помещались жилые отсеки, но сейчас в двери, отделявшей их от коридора, проделали две прорези: одну — на уровне глаз, для надзора; другую, достаточно широкую, чтобы проходил поднос с едой, — над самым полом. К прежнему дверному замку добавили еще один — тяжелый, с двумя портами доступа; то есть чтоб открыть его, требовались два отдельных шифра.

— Эй? — неуверенно позвал из-за двери женский голос. — Перри? Это ты?

Шагнув к двери, Фел приник к смотровой прорези. Каюта была разделена на три секции, две из которых сейчас загораживали легкие, передвижные панели. Центральная секция, остававшаяся на виду, была устроена как зона отдыха: кресла, пара небольших столов, игры, игрушки. В креслах сидели две женщины — одной лет двадцать с небольшим, другая гораздо старше, — приглядывая за четырьмя детьми в возрасте от шести до десяти лет, игравшими либо разговаривавшими друг с другом. Наклонившись в сторону двери и прищурившись, молодая женщина пыталась увидеть Фела сквозь узкую щель.

Внезапно она распрямилась.

— Вы не Перри, — сказала слегка дрожащим голосом. — Кто вы такой?

— Я — коммандер Чак Фел из Империи Руки, — назвался Фел. Тем временем дети, оставив свои дела, с любопытством уставились на дверь. — Не бойтесь, мы ничего вам не сделаем.

— Что вам нужно? — спросила старшая женщина.

— Мы здесь, чтобы помочь, — заверил Фел, хмуро озирая помещение.

Здешние обитатели вовсе не походили на закоренелых преступников, заслуживавших, чтобы их держали под замком с двойным шифром и кормили через прорезь, точно зверей в зоопарке. Во многих отношениях эта комната напоминала детскую, мимо которой они недавно прорывались, или же какой-нибудь спецкласс.

— А вы кто такие? — спросил он.

— Мы — все, что осталось от республиканской миссии, носившей название «Дальний полет», — ответила старшая женщина.

— Да, это мы знаем, — сказал Фел. — Я имею в виду вас и этих детей. Что вы тут делаете?

— Ну как же, мы ведь, разумеется, опасны! — с горечью произнесла молодая женщина. — Разве вы не знали? — Широким взмахом руки она обвела детей. — Или, вернее, они. Вот почему их держат в Карантине. А мы здесь затем, чтобы заботиться о бедняжках.

— Опасны, вот как? — спросил Фел, разглядывая детей. Насколько он мог судить, те ничем не отличались от прочих малышей, которых он когда-либо видел. — И что же они натворили?

— Они ничего не натворили, — спокойно сказала старшая. Как видно, она находилась тут достаточно долго, чтобы ее горечь превратилась в смирение. — Все они немного отличались от других. Вот и все. Остальное сделали воображение и ненависть директора Улиара.

— И что же именно сообщили ему воображение и ненависть? — спросил Фел. — Кто они, по его мнению?

— Абсолютное зло, разумеется, — ответила молодая. — Или, по крайней мере, в это они должны вырасти, по мнению Улиара.

Фел снова посмотрел на детей.

— Абсолютное зло? — спросил он.

— Да, — подтвердила старшая и удивленно наморщила лоб, словно это было очевидным. — Джедаи, знаете ли.

18