Задача на выживание

— Она была моей сестрой, — ответил Джинзлер, глядя на него с недоверием Лорана бросила этих людей в минуту опасности? Нет… наверно, тут какая-то ошибка.

— Вашей сестрой, — повторил Улиар еще более мрачным голосом. — Горячо любимой, разумеется, — иначе вы не отправились бы в такую даль, дабы почтить ее память. — Он с вызовом скрестил руки на груди. — Что ж, а мы тут не чтим ее память, посол Вы все еще рветесь нам помочь?

Джинзлер осторожно вдохнул.

— Она не была любимой, — сказал он, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — По крайней мере, мной.

С вежливым скептицизмом Улиар вскинул брови:

— Нет?

— Нет. — Джинзлер посмотрел ему прямо в глаза. — На самом деле, я ее ненавидел.

Это заявление, похоже, застало Улиара врасплох. Он моргнул, затем нахмурился, открыл рот, снова его закрыл.

— Конечно, ненавидели, — наконец выдавил он — явно просто для того, чтобы сказать хоть что-то. Улиар вглядывался в Джинзлера еще с минуту, затем решительно повернулся к Формби. — И все же факт тот, что атаковали нас именно ваши люди, — произнес он, очевидно пытаясь развить предыдущую тираду. — Ну, и что вы и эти Девять Правящих Семейств намерены делать по этому поводу? Формби открыл рот…

— Я хотел бы взглянуть на школу, — вмешался Джинзлер, вдруг устав от Улиара и его речей. — Всего лишь пару минут, если вы не против.

Кажется, Улиар опять растерялся. В нерешительности он уставился на Джинзлера, затем кивнул.

— Разумеется, — сказал он. — Инструктор Табори, вы не откажетесь проводить посла?

— Э… конечно, — ответила та, странно сморщив лицо. Очевидно, замечание Джинзлера насчет его сестры сильно озадачило и ее тоже. — Прошу за мной, посол.

Повернувшись, Розмари вместе с дочкой направилась к двери. Джинзлер последовал за ними, с трудом различая что-то за кружившими вокруг него видениями и воспоминаниями…

— Вот тут — второй класс.

Джинзлер пару раз моргнул, прогоняя видения, и обнаружил, что стоит в комнате с низким потолком, оборудованной примерно дюжиной маленьких парт, поставленных в круг. В центре круга находился голографический проектор, демонстрировавший дерево, под которым устроились три зверюги разных видов. Сидевшие за партами дети — на вид лет четырех-пяти — усердно чертили в деках, а снаружи круга расхаживала молодая женщина, молча наблюдая за их работой.

— Понимаю, — сказал Джинзлер, пытаясь пробудить в себе искренний интерес к этому процессу. — Класс рисования?

— Рисование плюс основы зоологии и ботаники, — ответила Розмари. — Насколько возможно, мы комбинируем предметы и уроки… Третий класс дальше.

Сквозь арочный проем она провела гостя в другую комнату, где стояли парты покрупней, но не было ни школьников, ни учителей.

— Нехватка третьеклашек? — спросил Джинзлер.

— Вероятно, у них практика, — сказала Розмари и, подойдя к письменному столу, задвинутому в угол, заглянула в лежавшую на нем деку. — Да, сегодня они внизу, в детской, учатся ухаживать за младенцами.

— Веселое занятие, — заметил Джинзлер. — Вы сказали «внизу»? Я думал, что мы на самой нижней палубе.

— Ясли находятся на Шестом — следующем дредноуте, расположенном под нами, — пояснил голос Прессора. Обернувшись, Джинзлер с некоторым удивлением обнаружил, что Страж последовал за ними. Погрузившись в воспоминания, он даже не заметил этого. — Внизу радиация слабее, поэтому там держат всех беременных, а также женщин, чьим детям еще не исполнилось три года.

— И их семьи, разумеется, — добавила Розмари. — Мы бы все туда перебрались, но после того боя там осталось слишком мало мест, где можно жить. А кроме того, директор Улиар не хочет, чтоб мы селились слишком близко к…

— Розмари! — резко перебил Прессор. Розмари вспыхнула:

— Прошу прощения.

— Прошу прощения за что? — спросил Джинзлер.

— Так вы вправду хотели взглянуть на школу? — спросил Прессор. — Или это был лишь повод, чтобы убраться от Улиара и его тирад?

Джинзлер помедлил, вглядываясь в Прессора. У того был жесткий взгляд, а лицо казалось высеченным из светлого камня. Пожалуй, не стоит врать этому человеку, решил он вдруг.

— По большей части, второе, — признался Джинзлер. — Он выглядел таким… сердитым.

— А вы б на его месте не злились? — возразил Прессор. — Если бы вселенная перевернулась вверх дном и все, что планировал в жизни, пошло прахом..

— Пожалуй, — согласился Джинзлер. — А он и те двое — последние из переживших сражение?

— Нет, таких осталось десять, — сказал Прессор. — Но остальные семь слишком старые и больные — они почти не выходят из своих кают.

— Большинство из пятидесяти семи Выживших либо были ранены во время боя, либо прошли через много лишений в первые месяцы после того, как «Дальний полет» сюда рухнул, — сказала Розмари. — Это подорвало их здоровье и укоротило жизнь — вот почему осталось только десять.