Zадача будет выполнена! Крымский котел

В палатке было хорошо: с неба ничего не сыпалось, а ветер не норовил обморозить лицо. Так бы здесь и провалялся пару часов, чтобы отдохнуть после долгого морского перехода. Фомич остался снаружи, внутрь его не пустили.

– Конечно, могу, – ответил я. – Сколько человек надо провести?

– Всех, – явно удивился моему вопросу старлей.

– Старлей, ты меня извини, конечно, за грубость, здесь сейчас нет твоих подчиненных, и авторитет не пострадает, но ты что, совсем головой еб…ся? Как можно вести всех скопом без предварительной разведки? А вдруг там засада?

– Так… Крылов! Вы… это! Давайте, знаете что… держите свои мысли при себе! – взвизгнул Рыжиков.

– Лейтенант, не кричи, а то подчиненные услышат, – прошипел я. – Тебе задачу надо выполнить или народ понапрасну угробить? Я старше тебя и опытнее, так что слушай, что говорю. А будешь ерепениться и фигню пороть, зря погибнешь и пацанов погубишь. Понял? Никто на твой авторитет не посягает, и при посторонних я тебе и слова поперек не скажу, но сейчас, когда мы вдвоем, лучше меня послушай. Нельзя лезть в незнакомое место всем отрядом, надо предварительно провести разведку. Это азы военного дела!

– Я понимаю… просто… просто… – Рыжиков замешкался с ответом, а потом густо-густо покраснел.

– Если ты боишься, то в этом ничего страшного нет. Все боятся, это нормально. Просто возьми себя в руки, и все! Я выдвинусь к нужному месту с группой в пять-шесть бойцов, проведу переговоры с подпольщиками и, если все нормально, то вернусь за вами. Ты только скажи, что там надо им говорить. Пароль или сигнал какой-то?

– Три раза мигнуть красным светом, потом десять секунд пауза, и еще три раза красным светом… – Рыжиков протянул мне фонарик со сменными светофильтрами. – В ответ, если все нормально, они мигнут два раза красным светом. Если засада, то они повторяют наш сигнал: три красные вспышки, пауза и снова три красные вспышки.

– Ясно. Какие задачи стоят перед нашим отрядом?

– Это вам знать не положено, – твердо заявил Рыжиков.

– Рыжиков, тебе вообще известна моя биография и почему я здесь оказался?

– Ну, в общих чертах, – пожал плечами старлей. – Не важно, какая у вас биография, главное, что вам не положено знать наших целей.

– Ладно, фиг с тобой, спрошу у подпольщиков. Прикажи, чтобы автомат дали.

– Не положено!

– Офигеть, а если там засада, как я буду отстреливаться, или ты мне прикажешь в плен сдаться?

– С вами будут мои люди, я прикажу им в случае опасности вас сразу застрелить.

– Ладно, – после недолгой паузы ответил я. – Я запомню твои слова.

Выбравшись из палатки, вытащил из рюкзака нож, повесил его на пояс, потом перелил из термоса горячий кофе в кружку и несколько раз отхлебнул. Рыжиков отвел в сторону сержанта и что-то ему горячо высказал, активно жестикулируя руками и периодически зыркая в мою сторону.

– Фомич, покарауль мой рюкзак, – я отдал старику свою ношу, потом снял «чулки» с ног и тоже протянул их деду. – Если услышишь выстрелы, драпай вдоль побережья на север. Там через пару километров будут дачи и лодочные гаражи, сныкаешься в них.

– Давай я с тобой пойду.

– Нельзя, обузой будешь, – отрезал я.

– Ладно, тогда на вот, возьми, – старик незаметно засунул мне в карман куртки что-то тяжелое. – Там всего три патрона, может пригодиться.

– Это что, наган? – удивился я, ощупывая подарок пальцами. – Откуда?

– Нашел, – соврал дед. – Удачи!

Допив кофе, я сунул в рот карамельную конфету и, обменявшись рукопожатиями с сержантом, которому давал наставления Рыжиков, двинул прочь от берега, став первым в колонне. Сопровождающие шли правильно, выдерживая положенный в таких случаях интервал.

Поднявшись на высокий склон, оглянулся. Три баркаса, на которых прибыл наш отряд, были похожи на туши выбросившихся на берег китообразных. То ли кашалоты, то ли касатки, не знаю, кто там чаще всего выбрасывается на берег. Но впечатление и ассоциации были не очень приятные. Возможно, это из-за гнусной погоды, а может быть, из-за накатывающего на меня приступа головной боли. Не знаю, ощущения были скверные, предчувствие скорой беды. Все из-за кофе! Мне после контузии кофе и алкоголь были напрочь противопоказаны, но я плевал на запрет врачей и продолжал пить напиток из перемолотых кофейных зерен.

Баркасы разгрузили и все содержимое уже перетащили подальше от воды, сейчас их вытолкают обратно, и матросики, которые отвечали за посудины, отведут их обратно, на другую сторону Керченского пролива. Что пришлось предпринять командованию, чтобы скрытно высадить на захваченный врагом крымский берег восемьдесят семь человек, мне неизвестно, но думаю, это было непросто.

Рыжиков со мной послал пятерых бойцов, все с автоматами, у их главного – сержанта – АКС с подствольным гранатометом.

– Сержант, тебя как звать-величать? – спросил я у догнавшего меня сержанта.

– Егор, позывной «Метла». А вас?

– Стас, позывной «Псих». Ты воевал?

– Немного, всего две недели, потом ранили, и уже после госпиталя сюда попал. А вы?