Зачистка территории

Будучи в армии, Павел какое-то время тоже переписывался с Олей, но однажды она как-то не так ответила ему – он забыл, что конкретно там было написано, но будто что-то треснуло. А потом все действительно закончилось. Он запомнил тот момент, словно фотографию или застывший кадр из кино. Он тогда сидел вечером в курилке на скамеечке, хотя и не курил, – просто место там было спокойное, – из немногих на территории части, где тебя не шпыняли. И еще запомнил, что там было пыльное дерево и ясное вечернее небо, и вдруг налетел ветер. Павел только что получил письмо от матери. Мать опять, как и всегда, очень подробно писала про всех родственников, про племянников, про огород, а потом вскользь упомянула, что-де "твоя знакомая девушка Оля вышла замуж". И тут мир покачнулся, и невидимая ниточка, бывшая, оказывается, до этого очень прочной, – та, что связывала его с прошлым доармейским существованием и всем городом

Любимовым, вдруг лопнула, и он, сидя на скамейке, потерял равновесие. Впрочем, за службу еще человек пять знакомых парней получили письма от девчонок о том, что встретили другого и выходят замуж – в 18-20 лет два года ожидания кажутся слишком длинными.

Рассказывали, что в какой-то части один солдат будто бы даже вешался или стрелялся по этому поводу. Хотя может быть, это были легенды.

Впрочем, армия большая, разных придурков и скрытых психов там тоже очень много. Лично Павел никого из таких типов не встречал, а из знакомых ребят, все реагировали по-разному. Кто говорил: "А и пошла она…", но чаще, конечно, переживали. И Павел тоже как-то пережил.

Был отбой и снова подъем, все шло по заведенному распорядку.

Странные и необъяснимые поступки бывают у женщин. Армейский товарищ Павла по имени Коля Поленок во время службы переписывался с одной девушкой из Краснодарского края. По фотографии была она очень симпатичная, разве что глаза не очень ясные – с поволокой, Павел таких опасался, но Коле она нравилась. Он часто говорил ребятам:

"Женюсь, буду полеживать на песочке у Черного моря, есть арбузы и ничего не делать!" – сам-то он был из Сыктывкара. После дембеля он сначала заехал к себе домой, а потом двинул к ней. Так вот, девушка эта прислала ему денег, чтобы он обязательно взял от Краснодара такси и подъехал к самому ее дому и чтобы без всяких вещей, а только плащ в руке – и чтобы все это видели.

Впрочем, наиболее интересная история на эту тему личных отношений произошла с другим его армейским дружком – Витькой Фоминым. Перед армией Фомин с друзьями, видать, хорошо погуляли, так что уже через девять месяцев ему в армию из дома отправили письмо, вложив туда карточку недавно родившегося ребеночка, и на фотографии этого пупса бабушкиной (то есть собственно мамаши Фомина) рукой было написано:

"Дорогой папочка, приезжай скорей!" Павел, который непосредственно присутствовал при чтении этого письма, вспоминал об этом так: "Я никогда не видел человека более бледного, а потом более красного, чем Фома – и все этого за одну минуту". Фомин тут же написал в ответ, что никакой такой Лены (так, оказывается, звали маму малыша) знать не знает, и чтобы "гнали ее в шею", и что ребенок наверняка вовсе не его, потому что "все драли всех" и что "он не намерен" и так далее… Родители Фомина, получив это письмо, заперлись на кухне и устроили там совет, как им быть дальше. Лена, впрочем, что-то почувствовала или как-то узнала. Мамаша Фомина видит ее на следующий день всю в слезах и сразу кидается к ней: "Ой, что ты, Леночка, у тебя же молоко пропадет!" – "Он нас не любит!" – "Не переживай! Он, как увидит своего сынульку Петечку, (чмок-чмок, сю-сю-сю) чистую свою копию, то сразу же и оттает…" – ну, и конечно, обе, обнявшись, тут же плачут радостными слезами. Через год с хвостиком возвращается из армии Фомин, орет: "Какого черта она в моей комнате делает, и все с места сдвинула?" Ему несут ребенка как икону. Он отворачивается. В конечном итоге, родители поперли из дома его самого, сказав: "Можешь делать, что хочешь, а Петечку, нашего любимого внука, мы никому не отдадим, и никуда они с Леной отсюда не уйдут, а тебе еще совестно будет о ребенке!" Фомин тут же пустился в загул и вот через пару дней заявляется в дымину пьяный и рвется в комнату к Лене и ребенку. Родители устроили в дверях заслон, мать схватила скалку, отец – кочергу, хотели уже и соседей на подмогу звать. "Если она мне как бы жена, мать моего ребенка, что ж вы меня к ней не пускаете!?" – орет Фомин. Лена в комнате в плач, ребенок, естественно, тоже завопил. Дом весь проснулся, гудит, соседи в нижнем белье свешиваются через перила. В конце концов, кто-то вызвал милицию, Фомина скрутили и увезли в отделение. И что же, в конце концов? Перебесился. Все-таки ребенок – родная кровь! В результате они с Леной поженились, живут все вместе и счастливы. Павел даже был на той свадьбе. Хорошо тогда погуляли.