Зачистить Чистилище

Раненых перетащили на носилках. Работа выдалась трудной, нашлась для каждого, и все взмокли от нее. За ранеными ухаживал лекарь, кого-то перевязывал, кому-то колол лекарства, или, скорее, это был морфий — самое хорошее лекарство в данной ситуации.

К нему подошел Мазуров. Лекарь, почувствовав, что рядом кто-то стоит, повернул голову, хотел сказать что-то злое, но, увидев командира, промолчал.

— Как? — спросил Мазуров.

— Раненых слишком много. Я не справляюсь. Многие нетранспортабельны, а мы их перетаскивали. Четверть, если не попадет в течение ближайшего часа в госпиталь, — умрет. Я буду бессилен. За жизнь остальных пытаюсь бороться.

— Ты знаешь, что они не попадут в госпиталь через час, — сказал Мазуров, — занимайся теми, кого можно спасти. Для остальных остается морфий. Его хватит?

— Его много.

Мазуров думал, что когда на верхний этаж поднимутся все штурмовики, то там будет не протолкнуться, а вышло все совсем иначе, и теперь превосходно было видно, как мало их осталось, а ведь им еще нужно не дать подорвать австро-венграм мост, захватить его и удерживать до подхода передовых частей. Но как такое сделаешь? И как быть, когда австро-венгры начнут откатываться от линии фронта, по мосту двинутся нескончаемые колонны отступающих войск и весь этот вал обрушится на форт? Его бы удержать, что тут о мосте думать.

А если выдвинуться навстречу австро-венграм, тем, что так лихо спрыгивали с грузовиков, да напасть на них? Они-то такой прыти от штурмовиков наверняка не ожидают, полагая, что те должны сидеть в форте и носа своего из него не показывать. Вот неожиданность-то для них будет, когда они столкнутся в этом дыму с русскими, побегут еще обратно, вот на их спинах и ворваться на мост, перебить его охрану, да держаться, пока еще кто-то из штурмовиков жив будет.

К Мазурову подбежал радист, правда, теперь без радиограммы.

— Что там? Опять Брусилов? Просит держаться?

— Нет. Подполковник Страхов.

— И что же?

— Он возвращается.

— Очень рад этому.

— Говорит, что к форту движется передовая механизированная колонна из дивизии Деникина. Танков двадцать, не меньше, еще самокатчики и грузовики с пехотой. Им осталось пройти до форта километров десять.

— О, это хорошая новость. Сам-то Страхов когда обещался быть?

— Да с минуты на минуту.

— В этом дыму он ничего не увидит. Мы сами ничего не видим. Можно наладить связь с Деникиным? А лучше с этой механизированной колонной, у них наверняка есть рация в одном из танков.

— Я попробую.

— Ну, уж постарайся.

Радист козырнул, бросился налаживать связь.

Настроение Мазурова поднялось, затеплилась надежда.

— Эй, ребята, — закричал он, — помощь идет! Танки Деникина на подходе!

Те из штурмовиков, что были к нему поближе, повернули головы, слушали, но докричаться до каждого он, конечно, не мог, однако известие это из уст в уста быстро распространилось по всему верхнему этажу форта, правда, в ответ восторженных воплей Мазуров не услышал.

Похоже, о колонне прознали и австро-венгры, и натиск их опять усилился, точно они возомнили, что у них осталась последняя возможность вырваться из окружения, а смерть пугала их гораздо меньше, нежели перспектива плена.

Теперь идея контратаки стала иметь смысл, но для ее осуществления надо было собрать ударный отряд человек в тридцать, не меньше, и хотя и этого было мало, учитывая, сколько австро-венгров сейчас, укрываясь дымом, подбиралось к форту, но больше Мазуров выделить не мог.

Он решил, что поручит штурм моста первому попавшемуся офицеру. Им оказался Тяжлов. У него было редкое свойство — оказываться в нужных местах в нужное время.

Из реки высовывались наполовину своей длины трубы потопленной канонерской лодки, а вода была настолько прозрачной, что Страхов видел сквозь нее и покоящийся на дне корабль. Волны накатывались на трубы, обтекали их, недовольно пенясь. Возле берега нерешительно клубился дым, точно боялся дотронуться до холодной воды, но над фортом он был таким густым, что накрывал его непроницаемым для человеческих глаз пологом.

«Наворотили они тут дел».

О, если бы он только увидел, что тут творилось еще.

Издали Страхов подумал, что форт горит, а дым исходит от него, но, подлетев чуть ближе, догадался, что дыма было уж слишком много и, скорее всего, так австро-венгры прикрывали свою атаку. Из форта ему ответили на позывные, а это значило, что штурмовики все еще продолжали его удерживать.

Вот только из-за этого дыма он не знал, что же ему делать, цели-то не разглядеть, а переводить пули понапрасну было даже преступно. Во-первых, он мог попасть и в штурмовиков, которые перешли в контратаку, а во-вторых, израсходовав боеприпасы, ему пришлось бы волей-неволей опять возвращаться на базу, а вдруг его помощь как раз и будет в эти секунды необходима, ему же не останется ничего другого, как идти на таран.

«Хоть бы истребители, что завесу ставили, вернулись. Тогда бы мы с ними разобрались».

Но небо было чистым, безоблачным.

Истребители Страхова сделали круг над фортом.