Зачетка, или с Новым Годом, Глеб Борисович! Книга 2 (СИ)

— Тогда уж девушка, если на то пошло. Не бойся, она спокойная. Давай ногу, подсажу.

В страхе:

— Глеб, я… я не уверена…

— Я же сказал, ничего не бойся. Она спокойная, как удав.

С опаской гладя густую, белую гриву.

— Удав — это как-то не очень успокаивает…

Легкий поцелуй в нос.

— Слушай, как ты собираешься коня на скаку останавливать, если даже не умеешь ездить верхом?

— Так то останавливать… а то ездить.

Раздраженно:

— Слушай, не хочешь, не надо…

— Я не не хочу… я просто…

— Струсила? Бывает. Идем в дом, я что-нибудь навру… Все равно нас скоро позовут к столу.

Глотая слюну:

— К столу?.. Ох… Глеб, знаешь, давай я еще раз попробую… Хорошая лошадка… смирная… ты же смирная, да?

— Что, к столу идти ты тоже боишься? Я же полдня тебе объяснял, что к чему.

Виноватый взгляд в пол.

— Да, я помню… Просто твоя мама… она такая…

— Какая?

— Строгая. Вдруг она подумает, что я…

— Варя.

— Что?

— Ты такая, какая есть. И я люблю тебя такую. Поняла? Мне плевать, что подумает моя мама. А если она хоть что-нибудь скажет, клянусь я тут же встану, и мы немедленно уедем отсюда.

Ошеломленное молчание. Нетерпеливо:

— Ну? Ты идешь?

Молчание.

— Варя… Ау… Ты пугаешь лошадь. Сжимаешь ей гриву пальцами. Она, конечно, спокойная… но тут кто угодно взбесится.

Дрожащим голосом:

— Ты… ты меня любишь?

Ошеломленное молчание уже с другой стороны.

— Я это сказал, да?

— Да.

Прерывистый выдох.

— Ну… значит так оно и есть.

— Глеб…

Досадливо:

— Не заставляй меня повторять… Потому что я не смогу. По заказу.

— Глеб, я…

— О, господи… Ну, люблю. Я тебя люблю. Все? Сказал? Теперь можно уже идти обедать?

— Глеб, заткнись! — почти в слезах, действительно пугая лошадь. — Я беременна!

* * *

— А как же учеба?

Беспомощно пожимая плечи:

— Не знаю, Глеб…

Пауза.

— В принципе, академ можно взять. Посидишь годик, потом возьмем няньку…

Мотание головой.

— Что ты, я не отдам малыша какой-то няньке…

Твердо:

— Бросать учебу это тоже не выход. Ты себе не простишь потом.

— А что выход?

— Не знаю пока. Будем думать. Иди сюда.

Нежный, долгий поцелуй. Мягкое одеяло укутывает плечи.

— Почему ты раньше ничего не сказала? Два месяца — большой срок…

Шмыганье носом.

— Глеб… я все равно не смогла бы сделать аборт. Пыталась, но… не смогла.

Зловещая пауза, пальцы стискиваются в кулак.

— Ты… что?

Испуганно:

— Ой!

Резкий скрип кровати.

— А ну-ка сядь. Повтори.

— Глеб… — всхлипывая, растирая слезы.

— Повтори, пожалуйста.

— Глеб, я же ничего в итоге не сделала… Ну пожалуйста, не ругай меня…

— Стоп. Не вздумай меня сейчас обнимать. Дай-ка я еще раз попробую понять…

— Не надо! Не надо ничего понимать! Я ведь так и не смогла! Ходила и не смогла!

Вскакивая на ноги.

— Но собиралась?

Виноватый кивок.

— Ты собиралась аборт! Не сказав ничего мне! В тайне от меня, по-тихому пошла на аборт! Хотела убить моего ребенка! Твоего ребенка! Да как ты вообще могла до такого додуматься…

Рыдая:

— Я думала, ты меня бросишь, если я забеременею… Ты ведь говорил…

— Какая, бл*ть, разница, что я говорил?! Я тебе что, пацан с третьего курса, который трясется от одной мысли о детях!

— Глеб…

Грохот двери. Протяжный вой в подушку.

* * *

Глубокой ночью.

— Спишь?

— Нет…

— Я включу свет.

— Хорошо.

Молчание. Одновременно:

— Прости меня…

Нервный смешок.

— Хорошо бы мы всегда так делали.

— Что?

— Думали в унисон.

— А мы нет?

— Ну, судя по тому, что ты приняла мое ворчание по поводу малолетних придурков в кафе за установку к аборту, пока еще нет.

Рука робко тянется из-под одеяла.

— Просто… мы никогда не говорили на эту тему… и мне стало страшно. Я очень сильно люблю тебя, Глеб… И подумала, что лучше не иметь детей… но быть с тобой. Чем наоборот.

— Прости, что ввел тебя в такое ужасное заблуждение.

Кивок.

— Хорошо. А ты прости, что я хотела… обмануть тебя.

Морщась:

— Это сложнее простить. Но я постараюсь.

Возмущенно, приподнимаясь:

— Так не честно! Я ведь тебя простила! Сразу же!

Выгибая бровь:

— Не все проступки одинаковы по тяжести. Ты ведь не простишь меня, если придешь домой, а я тут… с Леночкой.

— Еще как прощу. Покойнику все прощают.

Усмешка.

— Ишь ты, какая боевая. А с лошадью небось коленки тряслись.

— Это потому, что я в положении… Кстати! У нас один-один, так что прощай меня пожалуйста полностью.

Удивленно:

— Почему это у нас один-один?

— Ты наорал на беременную женщину. Это непростительно. Но я ведь тебя простила.

— Хм… Дай подумаю…

Обнимая и залезая на колени.

— Думай-думай… я пока тут подожду.

— Варя… Это не честный прием…

— В бою все средства хороши… — втираясь бедрами. — О… чувствую, уже прощаешь…

Руки стискивают ягодицы, шорох одежды.

Обоюдный стон. Медленное скольжение по разгоряченной плоти.

— Если… разобраться… в беременной жене есть свои плюсы… Не торопись…

Беспомощно прижимаясь:

— Глеб… пусти меня… хочу быстрее…

Хрипло:

— Быстрее… быстро кончится…

— Пожалуйста… мне нужно… пусти… пожалуйста…

— Черт… хорошо… только… сними лифчик… О, да… Ближе ко мне.

Губы ласкают напряженный сосок. Вскрик.

— Что? Больно?

— Нет… не знаю… странно… лучше не надо пока…

— Хорошо. Варя…

— Да?

— Я люблю тебя…

— О боже… о, да…

Руки вцепляются за изголовье, горячий, безудержный ритм… все быстрее и быстрее.

Стоны в унисон.

— Глеб…

Пытаясь отдышаться.

— Что?