Зачем цветет лори

Он не выдержал, сжал ее, нашел губы, проник языком, отчего Оникс застонала, и Лавьер подхватил ее под ягодицы, отступил, одной рукой смел все со стола, укладывая ее спиной на скатерть, забыв, что в глубине комнаты есть удобная кушетка. Музыка заставляла ее выгибаться, заставляла целовать его, трогать, расстегивать его одежду, в желании ощутить мужское тело и он терял голову от ее прикосновений.

— Хочу… люблю…тебя… — прошептала Оникс, распахивая синие, затуманенные магией глаза, настойчиво обвивая его тело ногами, откидывая голову.

Аид целовал ее губы, шею, грудь, облизывал такое желанное, такое необходимое ему тело раяны, чувствуя дрожь нетерпения, желание, граничащее с болью. Она стала его наваждением, его необходимостью… Зависимостью. Он резко поднял голову, оперся руками о стол, пытаясь успокоиться. Посмотрел на Оникс. В синих глазах дурман и ни капли сознания. Он знал, что сейчас она будет стонать под ним даже, если ей будет отвратительно и больно. Будет просить входить сильнее, глубже, будет выкрикивать его имя и просить не останавливаться.

Словно в подтверждение его мыслей, Оникс медленно улыбнулась, облизала губы. Раяна никогда не улыбалась ему, он вообще не видел, как она улыбается.

Ашан архар! Ненависть честнее.

Аид скинул с себя ее руки, отошел и с яростью швырнул шкатулку в стену, так что кристалл брызнул стеклянными осколками, и музыка смолкла. Дурман исчез из глаз Оникс, и она недоуменно заморгала, не понимая, что произошло, чуть испугано поднялась и села.

И проводила взглядом Лавьера, который вышел из комнаты, отшвырнув массивную дверь так, что та сорвалась с петель.

Оникс неловко сползла со стола, подхватила свое брошенное на пол платье и оделась, плюнув на неудобную шнуровку. Потом опустилась на корточки, ища темное кольцо, которое выронила, когда начала танцевать. Радостно вскрикнула, найдя его, сжала в кулаке. То как она танцевала, Оникс помнила, словно сквозь туман, словно это была не она. Единственное четкое воспоминание: то, как Лавьер смотрел, когда она изгибалась под магию музыки.

Оникс торжествующе улыбнулась, сжимая в кулаке антанит и радуясь, что все получилось так легко.

* * *

Аид шел по склону, усыпанному острыми, словно черные осколки, камнями. Здесь было безлюдно, только резкие черные грани, а внизу холодная вода, яростно разбивающаяся о скалы, отступающая и снова набрасывающаяся на камень, в вечной надежде его сломить.

Лавьер разделся, и с разбега прыгнул в пропасть, в эту темную стихию. От холода сразу вышибло из тела воздух, он ушел глубоко в воду, зная, что все равно не достигнет дна. Сколько не пытался, ни разу не достиг.

Черная вода колола кожу иголками, и он повисел еще несколько мгновений в этой пучине, а потом заработал руками и ногами, делая сильные гребки, выплывая на поверхность. Воздух обжег губы, и, глотнув его, Лавьер снова ушел в глубину, проплыл под скалой, чуть зацепившись спиной за острый край. Снова вынырнул, чувствуя, что согрелся и почти успокоился.

На скале возвышался замок, и он поднял голову, рассматривая его. Где-то там была раяна, от которой он должен избавиться как можно скорее. Он слишком много думал о ней, слишком легко терял рядом с ней контроль. Лавьер плыл, раздумывая, сколько еще он сможет идти по краю и сопротивляться чарам цветущего лори. А может, он давно упал в бездну и лишь тешит себя глупой бравадой, что это не так?

Вода бесилась, накатывала волнами, норовила ударить его об острые грани, разбить о скалы живое тело, и приходилось прикладывать немало усилий, чтобы удержаться в этом буйстве.

И аиду это нравилось, потому что эта борьба усмиряла тьму, что бушевала в нем.

* * *

Несколько дней Оникс не видела Лавьера. Она знала, что он в замке, в северном крыле, об этом доверительно сообщила Беатрис, когда Оникс спросила. Раяна расстроилась. Когда аид не пришел, она понадеялась, что он уже уехал и можно осуществить побег. Прислужница, неверно расценившая огорченный взгляд девушки и темное кольцо, что та вертела в руке, посмотрела с сочувствием. Хоть Беатрис и нельзя было входить в северное крыло, прислужники шептались, что господин все время дико злой и боялись даже дышать, когда он появлялся рядом. Бесконечные тренировки со всеми видами оружия сменялись у него безудержными ночными оргиями, и целитель уже просто поселился в замке, залечивая то стражей, которых калечил аид, то девушек, с которыми он развлекался.

Но Оникс всего этого не знала, она просто радовалась его отсутствию, гуляла по замку, и внутреннему двору, сидела в конюшне, с удовольствием помогая конюху в уходе за лошадьми. Конюх, правда, смотрел на нее с недоумением, а потом пожал плечами, тем более, что господин на его вопрос о девушке только мрачно кивнул, разрешая.